один из своих ножей и метнула ему в голову. Лезвие просвистела в нескольких сантиметрах от уха.
– Ах, ты! – Селезень выхватил пистолет, но не выстрелил. Сзади раздался сдавленный крик. Обернулся – и вовремя. Какой-то человек замахнулся на него топором. От неожиданности Тим несколько раз нажал на спусковой крючок. Нападавшего отбросило назад. Тело съехало вниз по щебёнке. На поверхности торчали лишь ноги в дырявых ботинках. Рядом на коленях стоял второй, вцепившись пятернёй в рукоятку ножа, торчащую из груди.
Мимо упруго и стремительно, как кошка, пробежала Лола. Вспрыгнула на каменную насыпь и скрылась за углом стены. Селезень последовал за ней.
Вдвоем они осмотрели развалины. Больше никого.
– Для охотника ты слишком беспечный, – недовольно проговорила девушка.
– Я давно не охотник, – буркнул Тим. – Сытая жизнь разбаловала меня.
Было неприятно оправдываться. А ещё, ему было жаль четырёх патронов. Негодяю хватило бы и одного. Лола подошла к стоящему на коленях бандиту. Остановилась перед ним, замерла. Тот поднял голову, взглянул на нее, улыбнулся и медленно завалился на спину. Глаза остекленели, изо рта скользнула тонкая струйка крови.
– Ненавижу убивать, – сказала Лола, вытягивая нож из груди убитого.
– Я заметил, – хмыкнул Тим.
– Это правда, – глаза девушки сверкнули. – Ненавижу, но всё время приходится. Иначе убьют меня или тех, кто мне дорог. Это невыносимо!
– Верю, – кивнул Селезень. Он обыскивал убитых. – Только моральным уродам нравится отнимать жизнь.
Он нашёл кисет с табаком и пригоршню медных монет. На неровных кругляшах выбито чьё-то изображение, больше похожее на карикатуру.
– Заматерел Одноухий Ферри. Собственную монету чеканит. – Тим поднял с земли арбалет: – А вот эта вещица хорошая.
– Из него он и целился тебе в спину…
Селезень вздохнул, снимая с убитого кожаный колчан с шестью короткими металлическими стрелками. Протянул мутанту:
– Дарю. Полезный довесок к ножам.
Лола надела перевязь, подхватила арбалет.
– Тяжёлый!
– Зато бьёт точно. И натяжной механизм по уму сделан. Даже ты справишься. Показать?
– Умею, – буркнула женщина. В её золотых глазищах плеснулось недовольство.
«Ждёт, что я буду благодарить её за спасение жизни, – подумал Тим, – Аж уши подрагивают от возмущения. Какие же они у тебя огромные». Он отвернулся.
В небесах загрохотало. По затылку, словно плеткой, хлестнуло песком.
– Проклятье! Проморгали! Я велел тебе достать одеяла!
Лола не ответила. Присела на корточки и принялась расстёгивать ремни на мешке.
– Эй, туша! – прикрикнул Селезень на толстонога. – Бегом к стене!
Но животное не нуждалось в понуканиях. Неторопливо прошествовало
