встанет весь наш документооборот. Вы, Федор Павлович, можете представить себе, что произойдет в Институте, в серьезном учреждении нашего, мирового уровня, если в нем вдруг застопорится документооборот?»
«Катастрофа?» – предположил я.
«Да, Федор Павлович. Чистой воды катастрофа, последствия которой невообразимы. Мы с вами находимся в трансформабельном пространстве Когевского Эллипса. Единственная стабильная институция, на которую можно положиться в трансформабельном пространстве, это -документооборот».
Стелла Анатольевна пыталась любезно улыбаться костлявым лицом из двух профилей, принимая комплимент. Получалось жутковато…
Рядом со Стеллой Анатольевной, растопырив локти, и заняв основную часть западного берега, сидел некто Кривоног. Его имя-отчество мне вчера тоже назвали, но записать, а тем более запомнить, я не успел.
Исполинский, смахивающий на Илью Муромца, с головой, заросшей жестким волосом от макушки до ключиц, Кривоног каким-то чудом был втиснут в потрепанный темный костюм неопределенного – не то синего, не то серого цвета. На деревянном берегу эпоксидного озера громадные мохнатые ручищи жили своей жизнью. То они исполняли неслышную мелодию на фортепиано, то вкручивали невидимые гайки, то лепили что-то из несуществующего пластилина. Руки эти сбивали меня с толку, как и постоянное, рефлекторное похмыкивание Кривонога, которым он комментировал высказывания окружающих. Ладно-складно?
Прижатый к южной оконечности эпоксидного озера, из-за очков моргал невзрачный Ежихин. Моложавая копия бабки из поезда. И Ежихина, и Кривонога мне представили как экспертов в области трансформабельного пространства. Хотя ни того, ни другого я не мог вообразить в реальной научной работе в такой странной области физики.
Рядом со мной нахраписто и угрожающе посапывал Ельшинский. Всеволод Родионович был единственным, о ком я сумел раздобыть информацию после подписания контракта, еще во Вне-Когево, чтобы подготовиться к тому, что меня ждёт.
Я всегда, еще до приезда на новое место, раскапываю всю информацию, которую могу добыть о будущих коллегах. Часами ковыряюсь в личных профилях в соцсетях, забитых кошечками, детьми и крупными планами еды.
Вне-Когево, так они называют окружающий мир, не связанный с Институтом. Мир на другом берегу реки Коги.
Пару морозных дней, которая прошла между получением мной контракта, подписанного на каждой странице скрупулезным почерком Александра Ивановича, и отъездом, я провел, доделывая накопившиеся бытовые дела в своей ипотечной квартире без мебели, и копошась в Сети.
Никакой достоверной и официальной информации ни об Институте, ни о его сотрудниках не было. Все сводилось к «желтым» порталам паранормальных новостей, полных черных дыр, колдунов и пришельцев. За исключением Ельшинского, которому была посвящена небольшая статья в Википедии и пара ссылок на форумах дендрологов.
Ведущий
