для тебя загадку!
– Что, нормальную загадку? Или как обычно?
– Как обычно нормальную загадку. Слушай! Зачем копытному понадобилось совокупляться с кошкодевочкой? – Вета строго выпрямилась и изобразила, будто читает свой вопрос с невидимого листа. Из-за её телодвижений беспробудно спавшая ба’астидка попыталась перевернуться на другой бок, за что была беспощадно прижата к земле демоницей, недовольной этим.
Соли не проявил никакой заинтересованности. Он профессионально исследовал только что вскрытую грудную клетку «копытного». Лишь после того, как Вета демонстративно отвернулась, для большей убедительности громко хмыкнув и поджав губы, Соли произнёс, не прерывая своей работы:
– Раз это загадка, то самые популярные причины для изнасилования, такие, как самоутверждение за счёт беззащитного, не подходят. Верно? Эм-м-м, не знаю даже. Пусть будет месть.
– Эй, ты даже не пытаешься!
– Потому что загадка паршивая. Я не понимал, что творится в головах зверинца, состоящего из одного вида. А ты от меня требуешь начать ни с того ни с сего разбираться в мыслях и чувствах целого зоопарка.
– Ну во-от, теперь это почти уже и не загадка. Обидненько. В общем, ответ на не-загадку – зависть. – Слегка продемонстрировавшей своё недовольство Вете на самом деле вовсе не было «обидненько».
– Ха? И чему телёнок мог завидовать? – Соли же, в свою очередь, проявил некоторый интерес к услышанному.
– Мне-то откуда знать? Я только его чувства просканировала, я мысли читать не умею.
– То есть ты загадала загадку, не имея возможности самой найти отгадку. Это не просто паршивая загадка, это очень паршивая загадка. Требую возмездия.
Вета выглядела так, будто только что уронила дорогую вазу. Она подняла руки, показывая, что сдаётся, и неуверенно попыталась спросить:
– Что общего у ворона…
– Возмездие.
В ответ на непоколебимую твёрдость приказа демонице осталось лишь покорно склониться перед человеком:
– Да, мой господин…
Соли ничего не ответил, он лишь указал своим кинжалом на объект, находящийся под Ветой – на свернувшуюся клубочком и сладко посапывающую ба’астидку, которая совершенно не замечала, что её почти обнажённое, напрочь измазанное в грязи и чужой крови тело уже какое-то время используют в качестве табурета.
– Нет, требую амнистию!
– Отказ.
– Это издевательство!
– Надеюсь, что так.
– За что ты так жесток со мной?!
– Столь жалкое создание, как ты, не заслуживает сочувствия. Обжалованию не подлежит.
Холодный взгляд серых человеческих глаз встретился с ярко-алым пламенем глаз демонических. Человек и демон негромко прыснули, их смех
