И как могло быть иначе, если у нее уже была своя компания, мальчики, норовящие залезть под блузу, слабоалкогольные напитки и, естественно, свои активистки «Т Я». Близость Каина с Нели, только придавала Мае авторитета среди сверстниц, и этот факт еще больше убеждал ее в наступившей взрослости.
– Сколько можно дрыхнуть. Мать спрашивает: «Есть будешь?»
Бесцеремонно усевшись на край кровати, она гордо выставила свое предплечье, слегка прикрытое коротким рукавом облегающей майки. Яркий, агрессивно-черно-красный символ движения, занявший место от плеча до самого локтя было невозможно не заметить, но Каин решил сделать вид, что не обратил на него никакого внимания. Во-первых, потому, что именно он и был причиной нарушившей его одиночество, а во-вторых, будучи искренним противником «Т Я», Каин не собирался поощрять сестру, приобщившуюся к общему психозу. (Кстати в этом с ним была солидарна вся семья).
– Ну как? Оцени?
От Майи просто так было не избавится. Родители разрешили ей «умное тату» недавно, так что она еще не наигралась и чуть ли не каждый день украшала себя чем-то новым.
– А еще рисунки есть?
– Валом, но этот круче всех.
– А надписи?
– И шаблоны, и можно самой программировать, а у тебя что, нельзя? Качни обновления.
– А можешь на лбу «Я дура»?
– Пошел ты. Сам такой.
Майя обиделась всерьез, и уж точно ненадолго. Каин привык к таким «фырканьям» со стороны сестры. Для ее возраста это было характерно, а он не собирался потакать ее детскому максимализму.
Душ освежил. Одев свежую майку и брюки, он направился в гостиную. Мать убирала со стола грязную посуду, отец как обычно сидел у экрана, разделенного на две половины. На одном шли новости, на другом ряды меняющихся периодически цифр. Ни у кого из жителей мегаполиса не было доступа к таким программам. Они шли из внешнего мира и были бесполезны для тунеядцев. Каин также не видел в них смысла, но относился с уважением к таким привычкам отца. Майя сидела за столом, поедая блинчики с джемом и запивая все это теплым какао на молоке. Каин сел рядом, но сестренка демонстративно отодвинулась на другой край стола.
– Всем доброе утро. Майя не дуйся. Я пошутил. Больше не буду. Может, я просто завидую.
– У Нели, кстати, с сегодняшнего утра такая же. Это она мне сбросила рисунок. Скажешь и она дура?
– Мам, тебе Мари передавала привет.
– Спасибо. Надо будет ей позвонить сегодня. Может, сходим на крышу поплавать.
У них хорошая семья, жаль, что Нели увлеклась этим «Т Я».
– Вы старики ничего не понимаете. Это круто. Кому нужна эта семья. Обхаживать всю жизнь неблагодарного самца, какой в этом смысл?
– А в чем он тогда если не в семье и не в детях?
Тихо и с глубоким вздохом, выражающим не так укор, как горе, спросила у дочери Зоя.
– Пусть дуры рожают. Жизнь одна и жить надо для себя. Спасибо. Я ушла.
С
