ду к миру) – ты не будешь притворно лукавить, твердя каждому сердечной любовью своей истины, – о том, что они не правы; и крайне милостливо посредством слова не выразить то, что возможно молчанием, но лишь наедине с бунтующим.
Иначе говоря, я буду прав, если вообще не отвечу, оставив человека с собственными неведением наедине, либо отвечу так, как от этого требует случай, пронизанный соответствующим беспристрастным настроением в отношении адресата, нуждающегося в наставлении.
А вспыльчивость присуща множеству единиц, но не единице, восседающей над множеством.
Пунктуация всех вопросов-ответов намерено сохранена, ввиду энергетического посыла, являющегося априори главным на пути к осознанию естества своего тонкого тела.
https://www.litres.ru/mihail-konstantinovich-kalduzov/?lfrom=203296966 все книги
https://www.zen.yandex.ru/qigod канал Яндекс дзен
Вопрос 1
«…Стихотворение мне понятно. Я мог бы спросить почему веру в Творца вы почитаете за истину. Но не хочется спорить зря.
А если по существу – много лишних слов, мало дела(пояснение к стихотворению гораздо больше самого произведения)
Ответ:
Мнение общественности может идти в диссонанс ввиду оперирования аксиоматическими фактами.
Вы слишком зациклены на конкретике. Такой типаж – витает где-то в переходной, эссенциа́льной форме неопределённости, считая, что он что-то понимает, в следствие якобы достаточно пережитого, чтобы о чём-то подобном твердить.
Да ничего вероятно с вами такого и не было, или было, но не такое, чтобы это прежде относилось к истине. Дух свободы (!) – это отсутствие потребности в еде, чувствах и кислороде. (это минимум) Вам он знаком?
Если бы да – то сего диалога бы не было. Вы учились прежде, основываясь на ошибках чужого, или своего? Видящего в том ошибки, но чьи? Вы считаете вы свободный?
Я пришёл к свободе, через истину не догматическим путём изученную. И прежде, фиксируя все переходные этапы, торжественно передаю её поколению сквозь поэтический слог, и не удручающее пояснение к тому возможному видению от меня.
Истина – это то, где понимать ничего и не нужно. Ибо ум – её враг. Ваш ум – вы отключили его? Вы обуздали его, прежде синхронизировав оба полушария, развив их равной мере? Неужто свободный считал, что это ему ни к чему? Вы развили своё тело, физически став тем, как должен выглядеть «истинный» человек? Пропорциональным, развитым, сбалансированным, выглядящим аккурат древнегреческому Богу. Вы думаете, их с ума, лепя, рисовали, так, по приколу? Уж извините. Это базовое, без чего не придти к определённому следствию. Человек – инструмент. Он должен развить себя во всех сферах. И тогда он проймёт как осязается истина, и кто есть Творец на самом деле. Правда, лежащая за пределом смерти – мне не интересна, хоть и греет интересом своей загадочности.
Чем сильнее «пропускная способность» человека сдерживать натиск судьбы, выступая нужной, в нужный момент метафоричной-отвёрткой, открывающей двери – тем сильней познаётся истина. Истина познаётся в молчании. В стенах. Вы достигли остановки мыслеформы, побуждающей к внутреннему монологу-диалогу каждый раз, когда остаётесь в одиночестве? Остановка мыслеформы – оно же самадхи, стоит отметить – лишь промежуточное на пути к истине.
Если бы да – то сего диалога бы не было.
Вера в истину – это доверительный жест ко всему окружавшему. Это как дитя (вы) в руках обстоятельства (Творца). Безвозмездная вера ко всему – истина. Всё остальное – уже не важно. Чем сильнее вера первоначального «Я» к обстоятельству, тем сильнее ответная «благодать». Потому как Ваше текущее основывается лишь на апостериорном опыте, и соответственно «нечто нужного», позволившего бы окунуться в мир заботы извне, увидев волю Творца не сможет, если вы не доверяете прежде обстоятельству.
Ибо если Ваша вера действительно истина – то вам ничего знать и не нужно.
Вы даже не поймёте сами, как всё, разрешившись произошло. Нужное всегда окажется под рукой в тот момент, как будто это было подстроено. Вот в таких ситуациях и укрепляется вера в истину, – то есть Творца. Сначала вы познаёте во всём Бога, а затем отождествляясь становитесь с ним однородным, неколебимым ко всему. Буквально. Вспышка страха впредь не вызывает краткосрочного забвения. Возможное чувство голода не осязается, как нечто удручающее, останавливающее текущую деятельность. Эти процессы не знакомы «чувству от ума», поэтому объяснять, как осязается на вкус красный цвет – именно такая аналогия человеку ума покажется странной, – бессмысленно. Он должен пережить это чувство сам.
А если опираться лишь на опыт предшествующий – то никогда такие мелочи,
