боку. Не лаской, конечно, но и не пытками. Пытки – это средневековье. Ты бы еще предложил их на кострах сжигать.
– А что… – одобрительно начал было я, имея в виду, что с подобными типами только так и следует обращаться. Выжигать, как в то самое Средневековье чуму выжигали. Но Ружин отмахнулся от меня, продолжив:
– Я считаю, что поможет только слежка. Не говори ничего, не надо. Сам знаю, что скажешь. Мол, контора на это дело уйму времени угробила, а ничего не добилась. – Я кивнул, подтверждая, что мои мысли угаданы верно. – Так я тебе скажу, что идти нужно слегка другим путем. Они не за теми следили. Пасли главных, упуская из виду второстепенных. А трупы оперативников – это чье произведение? Сомневаюсь, чтобы Иванов, Засульский или Козодой пошли на убийство. Цеховой или Сотников – те, может, и рискнули бы, хотя тоже вряд ли. Им статус не позволяет. В глазах закона они должны оставаться чистыми. Хотя бы поверхностно. А убивали гвардейцы Цехового – я уверен в этом. Вот за кем следить надо было! – Ружин вздел вверх указательный палец и многозначительно посмотрел на меня. – В этих бумагах есть информация, что гвардейцы тоже присутствуют на совещаниях в ставке, чтобы поддержать порядок и – на всякий случай – присмотреть, не подкрадывается ли кто к штабу с базукой в кармане. Просекаешь мою мысль?
– Вполне, – кивнул я. – Только, думаю, такая слежка тоже ничего не даст. Ты можешь отслеживать хоть любимого пса этого ихнего Геббельса Иванова, все равно у тебя ничего не получится, если за мопсом тоже присматривают. Откуда ты знаешь, может, у них в ходу система взаимного контроля? Пока внешняя линия отходит к штабу, внутренняя проверяет ее на наличие хвоста. А потом и сама отходит, и в этот момент их роли меняются. Ты же не знаешь этого наверняка. Но, если дело обстоит так, единственное, что тебе светит – это кусочек неба, пока не заколотят крышку гроба.
– Ты как недоеденный бублик, – поморщился Ружин. – Чем дальше, тем тверже и тверже. Фиг разгрызешь. Фиг переубедишь. Все равно я склоняюсь к своему мнению – слежкой можно добиться большего. Тем более что, если все пойдет нормально, они даже не заподозрят ничего, не насторожатся.
– Это если все нормально. А если нет, то в последнем акте тебя будет ждать кучка неприятных сюрпризов.
– А если мы будем действовать по твоему плану, то они насторожатся сразу же, – парировал Ружин.
– Ерунда, – я махнул рукой. – Несчастный случай. С кем не бывает.
– Если первый не расколется, то нам придется устраивать несколько несчастных случаев подряд, – возразил он. – И это уже не будет называться несчастным случаем, потому что цепь совпадений, тем более таких, большинством трактуется, как закономерность. Они догадаются, и тогда нам смело можно будет сворачивать манатки.
– А ты опять прав. Как-то не подумал об этом. Может, тогда разделимся и попытаем счастья в одиночку – ты будешь действовать по-своему, а я – по-своему?
– Не хотелось бы, – Ружин покачал головой. –
