мужчина в возрасте, слегка в теле и с мудрым взглядом за стеклянными квадратами очков. Он носил строгий бежевый костюм и всегда – галстук. Бен сидел за рабочим столом и что-то писал. На стенах висели его картины, а в уголки пространства, которое не занимали произведения изобразительного искусства, были втиснуты шкафы с книгами. Заметив меня, он отложил листы с записями в сторону:
– Привет, Эмили! Рад, что ты пришла! Прости, но я не могу сегодня заниматься. Только задание дам, а дальше ты сама. Хорошо?
– Хорошо… – со вздохом ответила я.
Что-то его беспокоило. Обычно уроки проходили иначе. Он поручил письменно перевести сказку малоизвестного писателя.
Время от времени Бен что-то бормотал себе под нос, ходил по кабинету, словно что-то сочинял, затем садился за стол и бормотал снова.
Перевод был почти завершён, когда постучался мистер Хоткинс.
– К вам Эдуард, – сказал он и ушёл.
– Значит… Эмили, ты всё сделала?
– Почти…
– Отдыхай. Я тебя отпускаю.
Я собрала рюкзак и пошла к выходу следом за ним. Когда мы миновали холл и начали спускаться по ступенькам, я увидела карлика в тёмно-синем костюме с портфелем в руках. Этот уродливый старикашка без спросу брал со стола приготовленный для Бена сироп и командовал мистером Хоткинсом.
– Значит так, Бенджамин! – сказал он, доставая из портфеля какие-то документы. – Комиссия сообщает, что на месте твоего дома должны построить здание попечительского совета. Согласен ты принять это решение и выполнить его?
– Я не дам своего согласия, Эдуард. Здесь мой дом, и я не собираюсь никуда переезжать! А теперь извинись перед мистером Хоткинсом и положи мои часы на место! – резко сказал Бен.
– Ты трус. Ты не можешь… – карлик подыскивал слова, – …не можешь так говорить с членом комиссии! Сейчас же вылетишь отсюда как миленький!
– Да как ты смеешь! – заорал Бен. – Вон из моего дома!
– Ты не можешь меня отсюда вытолкнуть! – возмутился карлик.
Я вообще не понимала, что происходит, но мне это сильно не нравилось. Бенджамин очень хорошо относился ко мне. Никто не вправе выселять его из собственного дома! Он нажил своё жилище честным трудом – книгами, картинами и преподаванием языков. С какой стати ему съезжать только потому, что государству это удобно? Что-то здесь нечисто…
– Бенджамин, давайте посмотрим, что у этого уродца в бумагах, – шепнула я учителю на ухо.
– Ты уверена? – удивился тот.
– Сто процентов!
– Но если он действительно от властей…
– Вряд ли, – сказала я, злорадно ухмыльнувшись.
Мы начали спускаться по лестнице, приближаясь к карлику, как вдруг тот выставил на нас пистолет.
– Какого чёрта, Эдуард? – возмутился Бенджамин.
– А такого! Я не позволю соваться туда, куда вам соваться
