Великим воином! – Нидада запрокинул лицо вверх и закружился на месте.
Книва резко отвернулся. Взгляд упал на другую голову, лежащую в траве. Книву вдруг вырвало желчью – не ел два дня. А Нидада, глядя на него, зашелся от хохота.
До села уже рукой подать было, когда ветер задул. Книва с Нидадой сперва не обращали на это внимания, Это даже приятно было – ветер нес прохладу разгоряченным лицам. Они уже не бежали, на своей земле все-таки, а брели спотыкаясь, лишь время от времени по привычке переходя на подобие бега.
А ветер все усиливался. Теперь он налетал порывами. Ветер дул сбоку. И оттуда же по небу наползали, громоздясь, темно-серые горы туч. Донесся тяжелый раскат грома.
– Гроза идет, – пробормотал Нидада.
Книве уже тогда показалось, что неспроста все это.
Гроза застигла их в поле, что тянется от реки в сторону квеманских земель. Дождь то падал сплошной стеной, то вдруг бил в лицо колючими струями. Небо раскалывалось от молний, которые Доннар, ярясь, бросал на мир.
И они опять бежали. Бежали из последних сил.
Поверхность реки вздувалась пузырями. Книва с Нидадой добежали до брода, потом никак не могли выбраться на берег. Ноги скользили. Несколько раз они съезжали с глинистого откоса, пока наконец сумели выбраться наверх. Книва даже испугался, что унесет река. Время запретное, а они даже подарка водному богу не сделали… Однако ничего, выбрались.
В селе разделились. Нидада – в хибарку свою, Книва – домой. Добежал, ввалился в дом мокрый, весь перемазанный в глине.
– Ай! – вскрикнула Рагнасвинта, сестра Книвина. Остальные тоже уставились.
– Где был? – сердито спросил Фретила.
Книва без сил упал на чурбан перед очагом. Квеманскую голову за волосы вверх воздел, ухмыльнулся во весь рот…
Глава третья
Книва. Нечистые
К ночи буря усилилась. Книва с Нидадой жались к огню, вслушиваясь в раскаты грома, то и дел оглядываясь на шкуру, прикрывавшую вход. Подбитый глаз Книвы заплыл, превратился в щелочку. И спина болела. Там, где приложился березовый сук.
Фретила, отец, как только квеманскую голову увидел, аж с лавки подскочил. И сразу – кулачищем Книве в морду. А потом за волосы хвать – и выкинул из дома прочь, во двор. И сам следом выскочил, сук прихватив. И суком этим так Книву отходил… А-а! Разве в этом дело!
В том дело, что Книва нечист. И Нидада нечист. И, хуже того, через них нечисть в село прийти может. Потому если ныне в селе случится что недоброе, то Книву с Нидадой убьют.
Вот тебе и подвиг. Эх, было б на Книве с Нидадой воинское посвящение, тогда и впрямь был бы подвиг. Тогда бы им почет оказали. Как героям. Воинское посвящение нечисть отваживает. А коли нет его…
Как они раньше об этом не подумали?!
О том, как и кого убили, Книва признался не сразу, а лишь у Хундилы-старейшины на подворье. Его туда отец Фретила с братом Сигисбарном приволокли.
