мысль.
Ее сменила, впрочем, иная мысль: а зачем и кому надо убивать людей на публике? Убийцам, как ни странно в это поверить, хочется просто умереть – странные желания бывают у людей. А вот те, кто их посылаем – почему им не приказать зарезать жертву просто в темном переулке?
Допустим, кому-то хотелось, чтобы убийства эти становились известны. А это, в свою очередь, зачем? Например, чтобы кого-то напугать. Или напугать всех сразу. Или…
Тут я напомнил себе, что у меня и так уже две профессии – нынешняя и запасная. То есть торговца шелком и, как я недавно выяснил, караван-баши. А сейчас я зачем-то берусь за дело, которым занят даже не сам мой брат, а специально работающие в его… все-таки в моем… – в нашем торговом доме этакие особые счетоводы. Вот пусть они и размышляют над подобными вопросами.
Далее же произошло вот что: я, не проехав и половины фарсанга, решил вернуться в караван-сарай, чтобы взять в дорогу особо понравившийся мне очень тонкий, слоящийся хлеб, который подали на завтрак, – в него можно было бы завернуть что угодно, купленное по дороге, и пообедать, не слезая с седла.
Потому что к этому моменту я окончательно решил, что все-таки, пожалуй, тороплюсь, и именно на запад. Ночевать на холме среди цветов расхотелось. В конце концов, в Бухаре у нашего торгового дома есть свое небольшое подворье. И я ведь уже, кажется, решил, что не надо искать сельского лекаря, если следующим же утром в Бухаре меня поведут к достойному и проверенному человеку.
Но в этот самый момент мне вспомнились слова насчет города Мерва, которые, пыхтя, произносил задыхавшийся от бега брат, тащивший меня к выходу из подземного хода: «там тебя никто не знает».
Значит ли это, что в Бухаре мне все-таки не стоит показываться на нашем подворье, потому что там меня знают, мое имя будет раскрыто – и это создаст мне неприятности?
Но в любом случае в Бухаре, с ее десятками караван-сараев в южных пригородах, в любом из них посоветуют одного из множества хороших лекарей.
И размышляя об этом, я не заметил, как доскакал галопом обратно, – вот только по дороге было что-то… да пустяк, какое-то странное выражение глаз одного из двух встречных путников на довольно средних лошаденках. Выражение… как бы мгновенно мелькнувшая в этих глазах паника, когда я пронесся мимо.
А с другой стороны, как же не паниковать, если тебя вот-вот отшвырнет с дороги на скаку человек, который…
Который только что несся в другую сторону. Но для этого надо было как минимум заметить, что человек этот сначала ехал на запад. А если они заметили, то…
– А вот тут на дороге были два таких всадника, – сказал я повару, вынесшему мне только что испеченные тонкие лепешки. И начал всадников подробно описывать.
Повар, понятное дело, не знал ничего, находясь у своих печей. И он в полный голос повторил мои вопросы через весьма обширный двор. На выяснение ушла уйма
