напевая себе под нос.
Ничто не предвещало беды, как вдруг я услышала топот ног, отчаянное похрюкивание и мужскую ругань. Я осторожно выглянула из-за шторки и увидела, как в мою сторону несётся круглый поросёнок с чёрными пятнами на боках, а за ним бежит какой-то мужчина, размахивая руками, как мельница. Я взвизгнула и спряталась за шторкой. Но меня это не спасло от конфуза: поросёнок протаранил ткань, извернулся и толкнул меня под колени. О-о-о-ой! Я растянулась на полу маленькой кабины. Голая, с шапкой мыльной пены, сползающей мне на глаза.
Розовый поросёнок триумфально лягнул меня и унёсся в обратном направлении, зацепив пастью шторку. Он потащил её за собой словно мантию. Поросячью королевскую мантию с рисунком жёлтых подсолнухов. Мужик ошалело уставился на меня. Это я заметила одним глазом, потому что в другой глаз мне попало мыльная пена.
– Что пялишься, козёл? – я попыталась прикрыться, но наглый мужчина, не таясь, разглядывал меня.
Я швырнула в мужика мыло. Тот увернулся от летящего куска мыла, пролетевшего над его головой. В отдалении послышался детский крик:
– Ма-а-а-ма!.. Конфуций опять убежал!
– А ты куда смотрел, балбес? – загорланила женщина.
– Это не я! Это дядя Ник его упустил! – оправдывался мальчишка.
Мужик дёрнулся, словно очнувшись. Видимо, это и был тот самый Ник, то есть Николай или Коля, упустивший поросёнка. Сейчас он рванул за вредным домашним скотом. Но поскользнулся на куске мыла и растянулся на тропинке, застеленной толстой резиной.
Смеяться над чужими несчастьями нехорошо, но я засмеялась: так нелепо дядя Ник взмахнул руками перед тем, как упасть. Подстреленный лебедь, не иначе! Но смеяться я быстро перестала. Потому что дядя Ник виртуозно заматерился и встал, зажимая нос. Из-под пальцев бежала кровь: Коля умудрился упасть носом на деревянную оградку бабулиных грядок.
– Ой! – вырвалось у меня.
Дядя Ник бешено зыркнул в мою сторону и поспешно удалился прочь. То ли догонять поросёнка со странным именем Конфуций, то ли спасать свой породистый нос. Нос у неудачного загонщика свиней был выдающийся: Колю можно было смело лепить в профиль на монеты. Да и сам он был ничего, наверное. Многое я не успела разглядеть. Нос и тёмные глаза, вот и всё, что я запомнила о Нике.
Я поспешно смыла с тела мыльную пену и отправилась докладывать бабушке о происшествии на заднем дворе.
– Бабуля, там поросёнок сорвал шторку с душа! – с порога заявила я.
– Ась? Поросёнок? Не с чёрными пятнами, случайно?
– Да, с чёрными пятнами, – подтвердила я, садясь за стол.
Бабушка уже наложила пирожков на тарелочку и налила в вазочку моего любимого вишнёвого варенья.
– Чайку с молоком будешь?
– Буду!
Бабуля плеснула мне чаю и только после этого села на скамеечку, сложив руки под грудью.
– Спасибо, бабуля!
– Поросёнок… Это Камфуций,
