были сочинения японки Юрики Накамуры. Её музыку очень любил Дэн, с которым она училась у Тесс. Он иногда включал послушать записи Накамуры. И говорил, что эта японская женщина – один из талантливейших композиторов современности. Мелодии очень подходили картинам. Они сливались с ними, сплетались, и образы с акварелей оживали.
Как-то так получилось, что Стив и Сильвия быстро убежали вперёд, в зал, где маячили со стен полуголые нимфы. Анна же медленно ходила по пустым помещениям и наслаждалась. Она смотрела на девочку, которая стоит в воде на берегу моря среди камней и нежно держит братика. Дети вглядываются в прибрежные волны, наверное, наблюдают за мальками… А вот другая девочка. Сидит на деревянных мостках и несмело трогает ножкой воду в озере.
«Акварель – это цветная вода. Как так можно нарисовать?!» – думала Анна, и её охватывал трепет. Каждая картина жила и переливалась. Анна вспомнила, как Роберт, ещё один ученик Тесс, описывал картины. «Ему бы очень понравилась эта выставка», – подумала девушка. Светлая грусть накатила на неё, и в глазах защипало. Она зашмыгала, а потом заплакала, неловко растирая слёзы ладонью.
Анна вглядывалась сквозь мокрые ресницы в волшебные полотна и не могла остановить нахлынувших рыданий. Картины умиляли, тревожили её. Счастье и беззаботность людей на них отчего-то заставляли Анну возвращаться в собственное детство…
Вот двое детей сидят на парапете у пруда в парке и с любопытством разглядывают кувшинки, а может, лягушонка. И резные листья пальм отбрасывают тени за их спинами. А вот девушка потягивается у окна, едва прикрыв себя простынёй. Сколько света и тепла, играющих бликов воды, воздуха и простора вобрали все эти картины! Невинные дети, открывающие для себя мир; задумчивые, полные неги девушки в светлых одеждах; неторопливые кошки; распустившиеся цветы…
Анна почти успокоилась от нахлынувших чувств и воспоминаний и вошла в последний зал. Именно здесь были Стив и Сильвия. Они обсуждали, какой размер груди у прелестницы на картине перед ними.
– Я думаю, это всё же «С». А ты, Анна, как ты считаешь? – спросил Стив и, не глядя, обнял подошедшую Анну.
Она молчала. Картина тоже была невероятно хороша. Девушка спала на спине в лёгкой прозрачной белой сорочке. Это не выглядело пошло. Ни одно полотно выставки не изображало того, от чего можно было покраснеть, хотя обнажённых тел было достаточно. В расслабленной позе нарисованной девушки ощущались покой и чувственность.
Взглянув на молчавшую Анну, Стив испугался из-за её заплаканного лица.
– Что с тобой, моя девочка? – прижал он к себе девушку. – Тебя обидели?
– Нет, – всхлипнув, ответила Анна. – Просто картины очень красивые!
– Какая же ты у меня маленькая и чувствительная! Пойдём, я накормлю тебя вкусными креветками, и ты престанешь плакать. – Он взял её за плечи и повёл через залы к выходу.
Компания села в машину и снова понеслась по улочкам курортного городка.
