одновременно потянулись друг к другу, соединяя уста в поцелуе, сливая два дыхания в одно, вновь пробуя на вкус сок губ, солёных и нежных.
Роуз не пугало перемазанное кровью лицо, горящие чернотой глаза, сильные руки и твердые плечи. Всё это влекло и завораживало. Словно она плыла в зыбких волнах и наконец-то обрела под руками опору.
А Вольфу казалось, что он держит в руках саму Весну, животворящую, тёплую, податливую и нежную. Он отвоевал свою суженную у смерти и теперь не намеревался отдавать её никому.
Он готов был сразиться за неё не только с медведем. Со всем миром. Но она утверждала, что и без того готова любить его. И её губы это подтверждали.
С трудом молодые люди оторвались друг от друга.
– Я люблю тебя, – проговорил Вольф.
И на этот раз Роуз ему поверила.
Как странно, что один и тот же день способен подарить самую безумную бурю и самые яркие лучи; позволить пройти над черной пропастью и насладиться тишью зелёной равнины; поглядеть в глаза самой Смерти и обрести самое ценное в мире – любовь.
Глава 5. Перед турниром
К моменту возвращения молодых в замке Вестерлингов царил хаос. Возвращение свиты Молодого Волка и отсутствие его самого, а также пропажа юной невесты никому оптимизма не внушали. Старый граф уже садился в седло, намереваясь возглавить поиски пропавших или поимку беглецов, похитивших его дочь, или…
Появление молодых разрядило обстановку не сразу. Вольф воодушевлённо рассказал несколько подправленную версию случившегося, в которой Роуз не ускакала на поиски приключений, а стала жертвой внезапно решивший проявить характер Дымки, вдруг понесшей её в лес. Ну, а дальше и сочинять ничего не приходилось.
Вильям слушал, сурово сведя брови. Но когда Вольф подробно рассказал о местонахождении побеждённого медведя и его жертве, сопоставив факты, пришёл к выводу, что подобная история вполне могла случиться в действительности. Скандала не случилось. И жизнь пошла дальше своим чередом.
Всё вокруг вертелось вокруг предстоящего турнира. Время было посвящено разговорам о предстоящем турнире и сборам в дорогу. В какой-то мере это было даже к лучшему; ни сестра, ни подруги не приставали к Роуз с подробными вопросами о случившемся, как это непременно случилось бы в любое другое время.
Выехали они чуть свет, едва солнце позолотило края лёгких облаков, чуть поднявшись над горизонтом. Конечно, с самого начала было оговорено ехать как можно тише, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, но как можно быть тихими и незаметными, когда вас – целая кавалькада?
В замке несколько дней стоял шум, гам и пыль столбом. Потом всё это перебралось на королевский тракт.
Сама поездка осталась в памяти, как нечто мучительное – сплошная тряска. Было бы отлично, если бы они могли передвигаться верхом, как это делали мужчины, но нет. Для безопасности и пущей торжественности их всех усадили в карету. Хотя каретой этот огромный и неуклюжий ларец на колёсах назвать можно было лишь условно: прямоугольный
