Удар, хруст костей, мои руки с силой бьют меня по лицу, страшная, невыносимая боль пронзает правую руку. Я в ужасе смотрю на человека – он заносит дубину для нового удара. Я снова пытаюсь закрыть лицо руками. Новый удар. Снова хруст, снова невыносимая боль. Затем снова удар. Ещё один, и ещё. Мои искалеченные руки безвольно лежат на моем лице, лишь немного смягчая сыплющиеся градом удары. В отчаянной попытке спасти свою жизнь я пытаюсь откатиться в сторону, но вместо этого лишь открываю свой затылок… Мощные удар сотрясают мой череп. Несколько раз я пытаюсь поднять голову, хотя уже совсем не понимаю зачем, а в следующий миг бьюсь лицом о камни под новыми яростными ударами дубины. Наконец, после очередного мощного толчка, я потерял сознание…
Глава пятая. Дар
***
– Пожалуйста! Я не хочу видеть! Мне больно! Мне очень больно, мама! – вопил подросток, извиваясь на своей кровати в безумных конвульсиях. В бедно обставленной комнате царил полумрак: единственное окно было завалено мешками. Но этого было недостаточно, чтобы не пускать свет внутрь – он продолжал попадать в комнату сквозь щели в стенах, сбитых из кривых досок. Глаза мальчика были плотно замотаны тряпкой. Рядом на некрашеной грубо сколоченной табуретке сидела женщина. По её щекам текли слезы, а рука крепко сжимала запястье мальчика. Она не знала, чем ещё помочь страдающему сыну.
– Сними! Сними её! – не выдержал мальчик и, вскинув руку, сорвал повязку с глаз. Какое-то время он, тяжело дыша, озирался вокруг почти не моргая, а каждый раз, когда его веки всё же на мгновение смыкались, он вздрагивал всем телом, словно его пронзала боль.
– Малыш, в этой повязке совсем ничего не видно, – женщина взяла в руки тряпку и с грустью посмотрела на неё. – Я сама проверяла…
– Но я вижу, – покачал головой мальчик.
– Что же ты можешь видеть? Ткань ведь такая плотная…
– Я вижу каждую пылинку на потолке, вижу, чем она была, вижу, чем станет… Я вижу абсолютно всё, и мне очень больно, мама. Моя голова словно не может вместить всю эту информацию – её разрывает изнутри. Когда я смотрю глазами – мне лучше, но как только я закрываю их, то начинаю видеть по-другому. По-настоящему… Я хочу, чтобы это прекратилось, я хочу перестать видеть…
– Сынок, но ведь тут так темно… – женщина огляделась по сторонам. – Как же ты можешь видеть… пыль?
– Я вижу и темноту тоже. Вижу время, вижу твои мысли, мама. Я вижу всё…
***
Я открыл глаза. Точнее лишь попытался – что-то помешало мне это сделать. Я хотел было поднять руку, чтобы ощупать своё лицо, но невыносимая боль, в тот же миг раскалённым лезвием полоснувшая мой мозг, заставила меня передумать.
Тут я вспомнил свой необычный сон, который скорее был похож на воспоминания… Странный мальчик, его мать… Их голоса… Я слышу их до сих пор, хотя уже не сплю…
Я прислушался и сразу понял, что те голоса, которые я слышу
