части городских жителей, сломал мировоззрение и мироощущение всех людей, изменил само понимание жизни и бытия. Сыпняк определил очень многое, что происходили в России в дальнейшем.
Эпидемия тифа, безусловно, – общероссийская трагедия, когда государственная политика привела к настоящей гуманитарной катастрофе. Государство не справилось с главной задачей – спасением граждан, – хотя для ее решения люди готовы были жертвовать очень многим: не только собирали деньги, но и сдавали на продажу серебряные и золотые оклады икон, раки святых, бриллианты старинных Евангелие… Люди были готовы оторвать от сердца действительно очень ценное. И что же мы видим в результате? Можно ли называть то, что произошло, победой над эпидемией, когда столько людей умерло от голода и болезней? Может быть, все-таки трагедия повседневности переоценивается, ведь в истории России было так много периодов потяжелее? В этой книге мы попытаемся ответить на этот вопрос и понять, какую роль сыграл тиф в повседневной жизни обычных людей после 1917 года.
Глава 1
«Моры» в истории России
Если задаться вопросом, какое место занимает эпидемия сыпного тифа первых лет советской власти в истории России, а точнее, чем она отличается от прочих эпидемий, то нужно обратить внимание на некоторые важные обстоятельства. Во-первых, ничего подобного в истории России по размаху и глубине прежде не было. Дело даже не в шокирующих цифрах заболевших и не в том, что сыпной тиф осложнялся социальными и политическими факторами: Гражданской войной и голодом. Предыдущие эпидемии были в некоторой степени соразмерны развитию обществу, они возникали внутри его, были следствием торговли, территориальной экспансии русских царей, иногда – военных действий или культурного обмена. Они были сопоставимы по размерам с морами в Европе, а иногда, к счастью, не достигали европейских масштабов. Бороться с ними было непросто, но последствия так или иначе преодолели: экономика восстанавливалась, города и села воскресали к новой жизни: сейчас, например, путешествуя по Золотому кольцу России, – городам, которые в XVI и XVII вв. названы «золотыми», только при определенной настойчивости мы сможем увидеть едва различимый след эпидемий в искусстве: гипертрофированное изображение адовых мук в живописи фресок и икон, мрачные цвета росписей конца XVI в. и другие – весьма смутные, часто понятные лишь искусствоведам, отголоски страшного мора, которые пережил русский народ. Сыпной тиф, сыпняк 1918–1923 гг. в отличие от средневековых моров был эпидемией в значительной части предсказуемой, даже ожидаемой. Призыв молодых людей изо всех уголков Российской империи в армию в августе 1914 г. – вот отправная станция сыпного тифа, откуда и началось его дальнейшее движение. Естественно, для всех была очевидна связь между зараженными сыпнотифозными вшами солдатами, возвращающимися с фронта, и горожанами, к которым их насильно подселяли. Как мы увидим в последующих главах этой книги, уже в 1914–1915 гг. эта проблема была темой
