дугой…
На водах Гвадалквивира
Месяц – длинной полосой…
Морской залив
Третью уж ночь вот на этом холме за оврагом
Конь мой по звонкой дороге пускается шагом.
Третью уж ночь, миновать эту старую иву,
Сам я невольно лицом обращаюсь к заливу.
Только вдали, потухая за дымкою сизой,
Весь в ширину он серебряной светится ризой.
Спит он так тихо, что ухо, исполнясь вниманья,
Даже средь ка́мней его не уловит дыханья.
В блеск этот душу уносит волшебная сила…
Что за слова мне она в эту ночь говорила!
Сколько в веселых речах прозвучало привета!
Сколько в них сердце почуяло неги и света!
Ах, что́ за ночь! Тише, конь мой, – куда торопиться?
Рад и сегодня я сном до зари не забыться.
Вечера и ночи
«Я жду… Соловьиное эхо…»
Я жду… Соловьиное эхо
Несется с блестящей реки.
Трава при луне в бриллиантах.
На тмине горят светляки.
Я жду… Темно-синее небо
И в мелких и в крупных звездах.
Я слышу биение сердца
И трепет в руках и ногах…
Я жду… Вот повеяло с юга.
Тепло мне стоять и идти.
Звезда покатилась на запад…
Прости, золотая, – прости!
«Ночь. Не слышно городского шума…»
Ночь. Не слышно городского шума.
В небесах звезда, – и от нее,
Будто искра, заронилась дума
Тайно в сердце грустное мое.
И светла, прозрачна дума эта,
Будто милых взоров меткий взгляд;
Глубь души полна родного света,
И давнишней гостье опыт рад.
Тихо все, покойно, как и прежде,
Но рукой незримой снят покров
Темной грусти… Вере и надежде
Грудь раскрыла, может быть, любовь?
Что ж такое? Близкая утрата?
Или радость? – Нет, не объяснишь! –
Но оно так пламенно, так свято,
Что за жизнь Творца благодаришь.
«Благовонная ночь, благодатная ночь…»
Благовонная ночь, благодатная ночь,
Раздраженье недужной души!
Все бы слушал тебя – и молчать мне невмочь
В говорящей так ясно тиши.
Широко раскидалась лазурная высь,
И огни золотые горят:
Эти звезды кругом точно все собрались,
Не мигая, смотреть в этот сад.
А уж месяц, что всплыл над зубцами аллей
И в лицо прямо смотрит, – он жгуч!
В недалекой тени непроглядных ветвей
И
