песнь последняя твоя
Всех вешних песен мне дороже.
«Опавший лист дрожит от нашего движенья…»
Опавший лист дрожит от нашего движенья,
Но зелени еще свежа над нами тень,
А что-то говорит средь радости сближенья,
Что этот желтый лист – наш следующий день…
Как ненасытны мы и как несправедливы!
Всю радость явную неверный гонит страх!
Еще так ласковы волос твоих извивы!
Какой живет восторг на блекнущих устах!
Идем. Надолго ли еще не разлучаться,
Надолго ли дышать отрадою? Как знать!
Пора за будущность заране не пугаться,
Пора о счастии учиться вспоминать!
«Прости – во мгле воспоминанья…»
Прости – во мгле воспоминанья
Всё вечер помню я один,
Тебя одну среди молчанья
И твой пылающий камин.
Глядя́ в огонь, я забывался,
Волшебный круг меня томил,
И чем-то горьким отзывался
Избыток счастия и сил.
Что за раздумие у цели?
Куда безумство завлекло?
В какие дебри и метели
Я уносил твое тепло?
Где ты? Ужель, ошеломленный,
Кругом не видя ничего,
Застывший, вьюгой убеленный,
Стучусь у сердца твоего?..
«Еще одно забывчивое слово…»
Еще одно забывчивое слово,
Еще один случайный полувздох, –
И тосковать я сердцем стану снова,
И буду я опять у этих ног.
Душа дрожит, готова вспыхнуть чище,
Хотя давно угас весенний день,
И при луне на жизненном кладбище
Страшна и ночь, и собственная тень.
«Солнце садится, и ветер утихнул летучий…»
Солнце садится, и ветер утихнул летучий, –
Нет и следа тех огнями пронизанных туч.
Вот на окраине дрогнул живой и не жгучий,
Всю эту степь озаривший и гаснущий луч.
Солнца уж нет, нет и дня неустанных стремлений,
Только закат будет долго чуть зримо гореть…
О, если б небо судило без тяжких томлений
Так же и мне, оглянувшись на жизнь, умереть!
Среди звезд
Пусть мчитесь вы, как я, покорны мигу,
Рабы, как я – мне прирожденных – числ,
Но, лишь взгляну на огненную книгу,
Не численный я в ней читаю смысл.
В венцах, лучах, алмазах, как калифы,
Излишние средь жалких нужд земных, –
Незыблемой мечты иерогли́фы,
Вы говорите: «Вечность – мы, ты – миг.
Нам
