специально приглашённого из Мойкинского клуба культуры струнно-духового оркестра, состоявшего из пяти пожилых и интеллигентных алкоголиков, были веселы и вдохновенны.
Вася танцевал, конечно, с Симочкой, а рядом с ними довольно бодро отплясывали уже прилично пьяненький Никита Никитич Чесноков и Валечка Неувядалова. Вдруг маститый профессор по-мальчишески резво вскочил на один из уже опустошённых ресторанных столиков и быстрым, сильным движением забросил туда же, потянув за руки, и свою партнёршу. На столе они продолжали искромётный танец, привлекая всеобщее внимание. Длинная и широкая красная Валечкина юбка развивалась быстрым пламенем, задираясь до самых фиолетовых трусиков и обнажая её весьма стройные, загорелые ноги; а её огненно-рыжие волосы пойманной молнией метались в прокуренном воздухе. Никита Никитич, облачённый на этот раз в строгий, тёмный костюм, стремительным, чёрным волчком кружился вокруг своей дамы, диким голосом выкрикивая, что-то совершенно нечленораздельное.
– Уймись, Никитушка! – ласково, но твёрдо обратилась к разгулявшемуся профессору, возвышая голос над рокотом зала, его старая коллега Элла Эоловна, оказавшаяся поблизости. – В твоём ли возрасте отчебучивать подобные фортели?!
Но профессор Чесноков, казалось, не услышал её. Однако, через несколько мгновений, вдруг резко остановился, сжал Валечкины оголённые плечи цепкими пальцами и сказал: «Нет!» Скорее прохрипел, заставляя всех танцующих прислушаться, – так отчётливо и громко, что даже оркестр на миг перестал играть, и над залом тут же зависла глубокая, звонкая тишина.
– Ты, Эллочка, наверное, права. Я – пьяный, старый дурак. Впрочем, я всегда пьян и давно уже стар, и стою уже на самом пороге. Сдохну скоро. Только бы не на больничной койке! Иллюзий больше не имею, но комедия жизни, тем не менее, всё ещё волнует меня!!!
Затем Никита Никитич бодро спрыгнул со стола и подал руку своей партнёрше со словами: «Спускайтесь, пора на землю, дитя моё! Вы – молоды и верите в сказки, поэтому обязательно встретите своего принца!» Немного смущённая обращённым к ней вниманием зала Валечка, придерживая юбку, скакнула на паркетный пол, звонко шлёпнув по нему каблучками лакированных туфелек. И тут же снова вдарил, что есть мочи, оркестр. Красноносые музыканты заиграли в бешеном ритме «Ламбаду». И вновь, замершая было вокруг публика, понеслась мимо пожилого профессора и молоденькой секретарши в вихре безудержного танца.
* * *
По возвращении со школы-конференции, любовь Васи и Симочки как-то довольно быстро сама собой иссякла. Произошло это, наверное, потому что встречаться наедине им было негде, да и оба они были привязаны к своим вторым половинкам. Симочка – к своему мужу, «неинтеллигентному, но доброму». «Интеллигентный» Васечкин ей нравился по контрасту, впрочем, он тоже был «добрым». А Вася – к Вике, которую он, по-видимому, не отдавая себе в этом отчёта, любил. При этом
