небольших круглых отверстия, через которые проникал свет.
Я подобралась к ним и выглянула наружу.
Глаза не сразу привыкли к яркому свету.
Совсем близко ко мне находился алтарь, на котором лежала девушка. Она была вся в белых и красных потеках. Ну да, ее ведь облили молоком, вином и кровью.
Возле нее стоял жрец, он произносил какие-то загадочные фразы или заклинания, которые тут же подхватывали десятки голосов.
И тут я догадалась, где нахожусь.
Спустившись с галереи, я попала внутрь того бронзового льва, который стоял рядом с алтарем. А отверстия, через которые я выглядываю, – это глаза льва…
Понятно, но вот как отсюда выбраться?
Я осмотрела внутренность статуи. Впрочем, здесь было так мало света, что я скорее не осмотрела ее, а ощупала. И нашла-таки кое-что очень полезное: в боку бронзового льва была маленькая дверка, закрытая на обычную защелку.
Я уже хотела открыть эту дверку, но вовремя сообразила, что окажусь на виду у всех этих козлобородых чудиков, и неизвестно, как они отнесутся к моему появлению в самый разгар их ритуала…
Так что, пожалуй, лучше немного подождать.
Я снова перебралась к своему наблюдательному пункту – к львиным глазам – и выглянула наружу.
Судя по всему, ритуал подходил к концу.
Жрец произнес еще какое-то заклинание, массовка дружным эхом повторила за ним последние слова. Снова прозвучал гонг, и публика начала расходиться.
Слава богу, до смертоубийства дело не дошло! Девица явно жива, с моего места видно, что дышит.
Наконец возле алтаря остались только жрец и еще четверо мужчин в козлиных масках – наверное, главные подручные жреца, исполнители его воли.
Жрец отработанным театральным жестом поправил свое одеяние и повернулся к свите:
– Ну вы тут приберете, как обычно…
Не дожидаясь ответа, он удалился с надменным и величественным видом. Один из оставшихся, видимо, главный среди них, подошел к лежащей на алтаре девице и похлопал ее по щекам:
– Эй, пора вставать! Дети, в школу собирайтесь! Петушок пропел давно!
Девица не шевельнулась.
Козлобородый встряхнул ее за плечо:
– Просыпайся! Хорош придуриваться!
Она по-прежнему не подавала признаков жизни.
– Да что же это такое! – раздраженно процедил тот. – Опять какие-то проблемы…
Он повернулся к одному из своих товарищей и недовольно проговорил:
– Снова твой прокол! Каждый день ты лажаешь!
Тот, к кому он обращался, попятился и ответил обиженным, капризным голосом:
– Ну почему я? При чем тут я? Моя задача – только находить подходящий объект и приводить сюда, а все остальное меня не касается! Дальше уже ваше дело!
Я вздрогнула.
Этот голос, и особенно интонации… жесты… все было мне знакомо.
Это
