я держала в руках.
Я достала рисовые пирожные, и она запищала от радости.
Запищала – в прямом смысле этого слова.
Я нахмурилась, переводя взгляд с Мэл на Наоми. Наоми, славившаяся тем, что вечно пребывала в плохом настроении, встретила меня лучезарной улыбкой.
– Вы тут напились, что ли? – поинтересовалась я.
– Напились? – обиженно переспросила Наоми. – Это что еще за вопрос такой?
Я подошла к ним на шаг ближе и ахнула.
– Вы что, под кайфом?
– От жизни! – захихикала Мэл. – Ничего особенного!
– Ничего особенного, – отозвалась Наоми, и они снова расхохотались.
Я не могла поверить своим ушам. Покачав головой, я пошла на кухню за тарелками и арахисовой пастой. Пока я была там, ко мне подошла Сидни, и я отложила все, что держала в руках, чтобы с ней поиграть. У нас были свои маленькие забавы. Особенно мы любили вальс: Сидни становилась на задние лапы, а я брала ее за передние и делала вид, что мы танцуем. Еще ей нравилось, когда я притворялась мертвой: я замирала, лежа на полу, а она начинала лихорадочно бегать вокруг и вылизывать меня, чтобы вернуть к жизни. Я каждый раз пыталась не выходить из образа, но мне хватало всего пары секунд, чтобы начать хихикать от щекочущих и мокрых прикосновений ее языка. В тот день я опустилась на колени, чтобы мое лицо было на уровне с ее мордочкой, и она тут же принялась его лизать.
– Привет, красавица! – воскликнула я тонким голосом, которым говорила только с ней одной. – Тебе не кажется, что Нэй и Мэл съехали с катушек? О да! Они меня тоже пугают!
Пока я говорила, Сидни лизнула мне верхнюю губу. Я отдернула голову и захохотала. Возможно, мы слишком часто играли, но, похоже, Сидни решила, что искусственное дыхание рот в рот – ее призвание. Мэл шутила (не слишком-то удачно), что Сидни научила нас троих французским поцелуям.
– Я тоже люблю тебя, девочка моя! – проговорила я сквозь смех. – Но не в этом смысле.
Я вытерла губы о воротник рубашки, помыла руки и снова взяла вещи, за которыми и пришла на кухню.
– Ну, рассказывай: к которому из моих сыновей ты сегодня пришла в гости? – крикнула Мэл, когда мы с Сидни вернулись в комнату.
– Я пришла к тебе!
– Я была уверена, что она назовет Люка, – громким шепотом произнесла Наоми.
– Прямо у меня с языка сняла! – воскликнула Мэл и подвинулась, чтобы я могла присесть рядом.
– Пфф, – выдавила я, опускаясь на диван и пытаясь сохранить безразличное выражение лица. – О чем вы вообще? Вы себя сегодня странно ведете.
– Ой, прости, – сказала Мэл. – Я думала, мы тут говорим про трех подростков. Я вас безумно люблю, но это у вас все странно.
Мэл и Наоми продолжили веселиться, налегая на рисовые пирожные, а я бросала на них мрачные взгляды. Что она хотела этим сказать?
Если бы не Наоми, я бы, вероятно, заставила Мэл объяснить свои слова. Но я совершенно
