маслом и задумчиво нахмурилась. Ее лицо было бледнее обычного, а над верхней губой выступила капелька пота. Я предлагала ей поваляться на диване и посмотреть телевизор, вместо того чтобы готовить, но она отказалась. Она как будто поставила себе цель доказать, что является единственным человеком на свете, у которого от облучения радиацией возникают не тошнота и усталость, а рвение к активной деятельности и удвоенная энергия. Она играла свою маленькую роль передо мной и своими сыновьями, но ей не удавалось обмануть ни одного из нас.
– Давай отдохнем? – предложила я, но она не обратила на мои слова внимания.
– Ты можешь заново взять матанализ осенью, – проговорила она. – Или ты можешь найти человека, который отлично разбирается в математике, имеет достаточно времени, чтобы давать уроки, и не запросит у тебя за них бешеных денег.
Я сразу поняла, к чему она ведет, и моментально пожалела, что заговорила с ней про школьные неудачи. Я так привыкла делиться с Мэл всеми подробностями своей жизни, что мне даже в голову не пришло, что лучше держать рот на замке.
– Мне, наверное, просто надо больше заниматься, – сказала я, пытаясь вернуть разговор в обычное русло.
– Наверное, надо, – кивнула она и тут же продолжила. – С другой стороны, у занятий с репетитором есть определенные преимущества. Это может быть человек, который живет неподалеку отсюда и имеет опыт работы с учениками. Еще может оказаться, что он не против, чтобы ему платили комиксами. И у него рост около метра восьмидесяти. Или не стоит рисовать настолько подробный портрет?
– Мэл, – вздохнула я. – Он не захочет со мной заниматься.
– Он тебе это говорил?
– Ну нет, – признала я. – Но у него уже и так есть работа. А еще дело ведь не в том, что я не поняла пару тем. Я вообще не разбираюсь в этом предмете.
– Складывается впечатление, что тебе нужен репетитор, – самодовольно произнесла она.
– Только не этот репетитор.
– А почему нет? – с вызовом спросила она и снова принялась взбивать яичную смесь.
Я пристально поглядела на нее, пытаясь понять, зачем она это делает.
Мои чувства к Люку были одной из немногих тем, которые мы ни разу открыто не обсуждали, и после того странного дня, когда Мэл с Наоми долго смеялись, я думала, что это вряд ли изменится. Мэл никогда не делала ничего, чтобы оттолкнуть меня от Люка, но в то же время никогда и не помогала. Если не считать того плюшевого мишку с ярмарки. Или его стоило считать?
Стоило мне на секунду отвлечься, и мука полетела мне в нос. Я замахала рукой, чтобы разогнать это мучное облачко.
– Почему это обязательно должен быть Люк? – поинтересовалась я, впервые за весь разговор назвав его по имени.
– Да ты что? Ты его имела в виду? Люка? Моего Люка?
Сегодня она была в настроении поиграть на публику.
Я закатила глаза, и Мэл захихикала.
– А почему это обязательно должен быть не Люк?
Потому
