подумать.
Виктор только покачал головой. В принципе, если дело бы дошло до серьезной грызни, он мог бы устроить «козью морду» кому угодно. Но в данной ситуации – едва ли.
– Может, тогда тебе не стоило связываться с этим типом?
– А кто мог подумать, что я так на него отреагирую? Ну сказали – придет тип из обслуги путинской дачи. Сказали – обработать по высшему разряду. И все!
– Это да. Знать бы, где упадешь – соломки бы подстелил.
– Все равно ничего не понимаю.
Виктор обнял ее за плечи:
– Я же говорю – тебе не помешает как следует провериться у врачей. Там, в этом пансионате, очень толковые специалисты!
– Витя, я не сумасшедшая!
– А я и не говорю, что это так!
– И тем не менее ты настаиваешь на обследовании у психиатра. Или даже на стационарном обследовании. То есть ты хочешь положить меня в психиатрическую клинику.
Виктор терпеливо объяснил:
– Ника, стационар может и не понадобиться. Это самая крайняя мера, и я надеюсь, что до нее дело не дойдет. Тебя посмотрят там же и под надзором Лаврентьева, чтобы не было никаких перегибов.
– Прямо там?
– Конечно! Это же не просто место отдыха! Это в том числе реабилитационный центр. Там проходят восстановление работники ФСБ, иногда даже спецназовцы. Поверь, тамошние специалисты прекрасно знают, что такое стресс и как из этого состояния вытаскивать!
– А если это не стресс?
– Но что же еще? Ты никогда не была предрасположена к отклонениям в психике. Сама рассказывала, что даже в школе ты была на удивление спокойным ребенком и свой переходный период ты пережила без единой проблемы.
Ника покачала головой:
– Нет, я все равно боюсь.
– Ника, по-моему, сейчас все гораздо хуже. То, что происходит, сильно мешает тебе жить. И представь, что будет, если это, не дай бог, пойдет по нарастающей.
Ника всхлипнула. Ей было нечего возразить. А Виктор добавил:
– Есть еще одно. Ты только не пугайся, но такие симптомы бывают еще и в начальной стадии опухолей мозга. Не хватало только подобной проблемы! Давай мы все-таки комплексно обследуем тебя.
Ника почувствовала страх. Это был тот суеверный страх, который охватывает людей, когда речь заходит о раке. А под словом «опухоль» крайне редко подразумевают что-то иное.
Ника покрепче прижалась к мужу и тихонько заплакала. Виктор гладил ее по голове, утешая.
Ночью Ника просыпалась от своих кошмаров дважды. В общем сны представляли собой одно и то же – наступление чего-то неизведанного и крушение под его натиском простого, привычного мира. Кошмары не имели никаких атрибутов, традиционно свойственных этому типу сновидений. Ни тебе маньяков, ни крови, ни падений с большой высоты. Только страшное, непередаваемо мерзкое ощущение чего-то чуждого, неродного, мрачного.
Виктор с утра прочитал ей настоящую лекцию, суть которой сводилась
