не знаю. Но надеюсь завтра узнать. Предлагаю встретиться с ними вместе. Вы ведь не владеете фарси?
– Чего нет, того нет. Только не говори, что ты знаешь фарси!
– Ну вот опять вы за свое! Два оскорбления за утро – это многовато, не находите? Впрочем, не буду хвалиться, арабский я знаю лучше. Но для простой дружеской беседы моих познаний должно хватить.
Хотел было спросить, неужели господа не владеют, например, английским, да передумал, искоса глядя на Тайну. Ее лицо выражало искреннее разочарование (видимо, мной) и не предполагало вероятности каких-либо вариантов, кроме предложенного.
Ну а внезапный шок оттого, что она знает арабский и фарси, не дал мне и малой возможности сопротивляться.
– Хорошо, – смиренно согласился я. – Да будет так.
Про себя я думал о том, что все это похоже на скрытую манипуляцию на чувстве вины, но вслух, конечно, ничего не сказал. Слишком убедительные эмоции были на лице Тайны. Эх, говорил уже, что слаб и легковерен. Все так и есть. Я помолчал, подумал и пошел к ректору. События закручивались дальше, и мне ничего не оставалось, как только находиться в центре циклона и молиться, чтобы этим циклоном меня не унесло слишком далеко.
3
Окна, выходящие в сад, были открыты настежь. Весенний ветерок тихо шелестел, играя шторами. Я сидел за столом в кабинете Створкина за чашкой чая и спрашивал себя, почему же продолжаю называть этот дом и все вещи в нем именем их предыдущего владельца?
В контексте того знания, что я имел сейчас, Петр Иннокентьевич был лишь одним из многих проводников и хранителей, которые жили в этом доме. В общем-то это был ведь не просто дом. Это была территория Логри, Королевства Камня Судьбы. И настоящими владельцами этого места являлись те, кто им правил. Но для меня этот дом оставался прежде всего домом Створкина, удивительным и неповторимым пространством, где мне показали чудо.
И хотя с виду это был пусть и очень красивый, но все же вполне обычный дом, я-то знал, что здесь – перекресток миров. И это пространство принадлежало не только нашему миру. Оно жило в разных измерениях.
Передо мной лежало прощальное письмо Створкина. Не сосчитать, сколько раз читал я его, пытаясь понять, как мне жить и действовать.
«Дорогой Игорь! Прошу великодушно меня простить за столь многое, не сказанное вам. Хотя я уверен: если вы читаете мое письмо, то уже отчетливо понимаете причины моего молчания. Для нас очень важно было сохранить тайну Анастасии. Слишком многое зависит от нее. И от вас – тоже.
Помните, я как-то сказал, что на вашей персоне непостижимым образом сошлись интересы нескольких весьма влиятельных сил? Логри был вынужден поступить так, как поступил. Дать вам часть, но не все. До времени. Показать явное благоволение, но не открыть всей правды. Во многом это был, конечно, отвлекающий маневр. Заинтересованные стороны слишком сильны и давно в деле, чтобы здесь можно было действовать прямолинейно. К тому же у всех из них свои источники информации, и сохранить что-либо в тайне – задача
