Слишком рано.
Ива попыталась открыть глаза, чтобы увидеть говорившую. Почему-то поднять веки оказалось невероятно сложно. Но даже совершив этот подвиг, девушка усомнилась в том, что видит. В нескольких шагах от нее сидела женщина в длинном балахоне с бахромой и гладила огромного медведя, смирно лежащего у ее ног. Правда, сейчас он недовольно пыхтел, словно ворчал.
– Да-да, я знаю. Ты лучше других мог ее защитить. Еще бы! Но нельзя, нельзя тебе сюда возвращаться! А если бы я не успела?
Женщина медленно, вдумчиво проводила по шерсти зверя, пока он вновь что-то фыркал в ответ, и качала головой. Рваные же раны, над которыми проходили ее руки, медленно, но верно затягивались. Почему-то это зрелище успокоило Иву. Хотя в голове упрямо билась совершенно непонятная, но удивительно раздражающая мысль: «А чего это она моего медведя лапает?»
Глаза девушки начали неумолимо закрываться, а сознание – уплывать. Последнее, что она услышала, прежде чем вновь уснуть, было:
– Тебе нужно уходить. Ты больше не можешь ее охранять. Иначе от твоего разума совсем ничего не останется.
В следующий раз Ива очнулась, чувствуя себя куда лучше. Глаза больше не застилала мутная пелена, чем девушка и воспользовалась, чтобы оглядеться. И совершенно не поняла, где находится. Больше всего это походило на шатер, но просто огромный и накрытый не тканью, а шкурами. Юная чародейка чуть прищурилась, пытаясь рассмотреть стены. И правда, шкуры. Держалось это все на слегка изогнутых шестах, создающих своего рода купол. А в центре их поддерживали два столба, рядом с которыми над ямой с очагом висел котелок. Вдоль стен стояли какие-то короба, парочка низких столиков, посуда, лежали шкуры и многие другие предметы, назначения которых Ива совершенно не представляла. Да где же она?!
Девушка призвала мысли к порядку, волей придавив зарождающуюся панику. Так, что она помнит?..
Стоило только задуматься над этим, как из памяти, заставив вздрогнуть, выскочило чудовище с лицом Бьёра…
– Я не деретник… – голос мужчины казался таким живым, с пробирающе знакомыми интонациями. Чудесный голос… Вот только Бьёр умер. Умер и похоронен. Тогда, после его смерти, Сул, местный проводник, пугал их деретниками. Говорил, что нужно их погибшего командира похоронить совершенно жутким образом – с отрезанной головой и землей во рту, иначе в его тело вселятся злые духи и получившаяся в результате тварь станет невероятно быстрой, сильной и способной подчинять себе время. И вот он перед ней: как живой. Ставший близким и родным за это трудное, опасное, такое страшное путешествие, что до слез хочется ему поверить… – Я не деретник…
Вот только… обличье гвардейца сползает с него как шкура со змеи. А под ней оказывается незнакомая тварь с темной кожей, желтыми глазами и пастью, полной острых клыков.
– Я хуже…
Удар – и больше Ива ничего не помнит.
А, да! Еще были черноволосая женщина в балахоне с бахромой и огромный бурый медведь у ее ног. Но это же, наверное, сон, так ведь?
– Очнулась?
За воспоминаниями и мыслями Ива не заметила, как в странном шатре появилась та самая женщина из «сна». Теперь девушка могла как следует ее рассмотреть. Незнакомка средних лет казалась уроженкой здешних мест, по крайней мере, у Сула были такие же раскосые глаза. Черные прямые волосы, смуглая кожа, характерное плоское лицо – да, несомненно. К тому же одежда соответствующая: пошитая из замши, расшитая бусинами, металлическими изображениями животных и чем-то вроде бубенцов. Такое нигде больше не увидишь. Кстати, и для местных не слишком обычно. Наверное, это не простая женщина. Жена вождя как минимум, но куда вероятней – шаманка. Теперь Ива во все глаза уставилась на нее. Слышать-то она о таких чародеях слышала, но ни разу не встречала. Говорят, их колдовство – что-то невероятное, совершенно особенное и непохожее на магию, какую преподают в университетах.
Девушка невольно перешла на магическое зрение, но не увидела вообще ничего. То есть совсем – ни шатра, ни женщины… Вообще ничего. В ужасе она вернулась к обычному способу глядеть на мир: и всё оказалось на месте.
– Я… – чародейка в панике уставилась на хозяйку шатра, только сейчас заметив, что один глаз у нее карий, а второй – настолько светлый, будто радужки нет совсем.
– Нет, – покачала головой шаманка, – ты не умерла.
Она прошла к очагу, присела и принялась помешивать варево в котелке.
– Можешь встать?
Ива, оторопело молчавшая все это время, спохватилась и попробовала подняться. К некоторому ее удивлению, чувствовала она себя вполне сносно, только голова кружилась немного.
Как оказалось, одежду ей сменили. Теперь на ней была такая же, как у хозяйки, замшевая рубаха до пола (как, интересно, называется?). Под ней оказалась тканевая сорочка.
