окровавленную промежность и тампон, торчащий из вагины, и поставил диагноз: «выпадение матки».
Теперь вот ему эту матку Людмила и припомнила.
– А можно мне на неё посмотреть, Людмила, – я слегка замялся, вспоминая её отчество.
– Ты же у нас в «красной зоне» работаешь, так что можно. Только не советую тебе просто так у кровати торчать, делай вид, что по делам в реанимацию зашел.
4.
– Зиночка, я не понимаю, почему ты, такая симпатичная и общительная женщина, жила много лет одна, без мужа? Ведь мужики «липнут» к тебе, будто ты медом намазана.
– Ну, почему ты считаешь, что я жила одна? Пробовала «создать семью» и не раз. Был у меня горе-любовник. Сорок лет, а от маминого подола не мог оторваться. Только и слышала от него: «Мама сказала, чтобы я в десять был дома. Маме не нравится, что… Тьфу! Надоел со своей мамой. Я ей сразу не понравилась. Точнее, ей ни одна невестка не понравилась бы, потому, что пришлось бы с ней делить любимого сыночка-мужа.
– Ну вот, опять есть повод вспомнить Фрейда.
– Ну, специалист по Фрейду у нас ты, Шурка, а я скажу одно – женщине нужен мужчина сильный, которому можно отдаться и душой и телом. Нет, человек он был сам по себе неплохой, специалист, наверное, хороший. Доцент кафедры, в галстуке всегда ходил. А в постели никакой. И это его, сразу после контакта: «Мама просила меня сегодня не задерживаться…» Ты, Шурка, уж извини меня за такие откровения.
– Зина, неужели ты еще стесняешься говорить со мной на эти темы. Ну, а муж?
– Который?
– Ну, отец Тамаркин.
– О, этот, наоборот, был деспотом. Требовал, чтобы только его слушали, только по нему всё было. Тамарка характером вся в него пошла. Бить он меня, конечно, не бил, да я бы и не позволила, но если хватал за руку – месяц синяки не сходили.
– Зачем же ты за него замуж-то вышла? Неужели сразу не видно было, что он за «фрукт». Хотя, я тоже в первый раз вляпался, и долго потом давился этой «похлебкой».
– Вот видишь, не только слабые женщины ошибаются в выборе супруга, но и такие умненькие мальчики, филосОфы, вроде тебя!
– Я понимаю, Зиночка, твою иронию. Мне даже приятно, как ты подтруниваешь надо мной. Какой я филосОф? Так, недоучка! И в жизни я ничего не понимаю, и в женщинах не разбираюсь.
– А говоришь, что меня сразу полюбил, как только увидел. Может – тоже ошибся?
– С тобой всё по-другому! Твой характер как на ладони, сразу виден.
– Подожди делать выводы, мы с тобой ещё пуд соли не съели. А соль в моем возрасте врачи рекомендуют ограничивать.
– Ну, тогда, я буду есть её за двоих.
– И этого тоже делать не надо. Будем просто жить. Так что ты хотел мне рассказать о бывшей супруге?
– Хотел? Ох и хитруня же ты! Я хотел? Это ты хотела удовлетворить своё женское любопытство. Я-то расскажу, только при условии, что ты не будешь меня ревновать.
– Не буду, не буду! Разве что чуть-чуть.
– А
