другая.
– Все свободны, премного благодарен! – с этими словами он выпроводил шумящих девушек из покоев.
Принцесса водила пальцем по разрезам и напряжённо думала.
– Зачем ты разрезал такую красивую картину? – спросила она.
– Чтобы кое-что тебе объяснить. Каждая из них видела в клочке картины что-то своё, и без остальных частей было сложно понять, что изображено на целом холсте, правильно? Но если я уберу вот эти края или вот тут из центра кусочек вазы, ты ведь всё равно поймёшь, что тут нарисовано, так ведь?
Принцесса кивнула.
– Так происходит и с тобой. Ты видишь обрезки, кусочки, но не можешь понять, что находится у тебя внутри. Не видишь целого.
– У меня там пустота, – возразила принцесса.
– Нет, не совсем. Ты видишь кусочек пустоты и думаешь, что это целая картина.
– А как увидеть остальные кусочки? – впервые за долгое время принцесса чем-то по-настоящему заинтересовалась.
– Дражайшая, распорядитесь принести нам старые льняные простыни, да побольше, – распорядился художник, обращаясь к одной из компаньонок принцессы.
Когда простыни принесли, художник встал на стул, затем на стол, закрепил один угол ткани над окном, а другой – на позолоченном бра. Затем растянул нижние углы и поставил посередине мольберт. Остальной тканью застелил пол и ближайшую мебель.
А дальше началось сумасшествие. Художник макал кисть в краску и, размахнувшись, швырял её на холст. То жёлтая, то красная, то зелёная краска с громким шлепком ударялись о него. Синий, фиолетовый, алый, пурпурный – все цвета перемешивались, перетекали один в другой… Глаза художника горели, от них искра попала к принцессе.
– Хочешь тоже? – спросил он её и, протянув ей кисть и палитру, поставил на мольберт новый холст. Принцесса предпочла другую цветовую гамму. В ней присутствовали чёрный, серый, бежевый оттенки, однако был тут и красный, и тёмно-лиловый. Сначала робко, затем смелее Аделаида бросала краску на холст. При этом скулы её напрягались.
– Это уже не пустота, правда? – спросил художник, когда принцесса обессиленно упала в кресло. Платье было испачкано, но на её лице появились эмоции: она то в недоумении поднимала брови, то плакала, то улыбалась…
– Видишь, это всё есть в тебе.
– Но эта картина ужасна! – взмолилась принцесса. – В твоей хоть радость играет, а у меня какая-то размазня…
– А что, принцессам так нельзя, да? – с лёгкой усмешкой спросил художник. – У меня внутри радость, вот и выливается она на холст. А у тебя грусть, тоска, усталость и ярость.
– Давай закончим твою картину! – предложил он.
Принцесса хотела было взять в руки кисть, но он положил ее ладони на холст.
– Это ты. Почувствуй все это, разреши ему быть…
Принцесса водила руками по краске, смешивала чёрный с красным, серый с лиловым и плакала. Она проводила по рисунку ноготками и стискивала зубы…
– На сегодня достаточно, – прервал художник сеанс
