style="font-size:15px;"> – Хорошее имя. Значит, Агаша, будешь мне сейчас пособлять матушку лечить. Справишься?
Девочка кивнула.
– А ты, молодец, – обратился поп к Ратмиру, – уйди отсюда. Нечего тебе здесь делать.
– Но…
– Ступай. Ты воеводе надобен, – твердо повторил Афанасий.
Оруженосец понуро вышел из избы. Вышатич встретил его понимающим взглядом:
– Обожди отчаиваться, – сказал отечески. – Бог не без милости, а отец Афанасий не без дара. Глядишь, выживет зазноба твоя. А пока сделай милость, приди в себя. Нам этих злодеев, во что бы то ни стало, теперь разыскать и изловить должно. Ратники наши не догнали их, они ушли в леса, а в лесах этих ты один только все тропы знаешь.
Вскинул Ратмир голову, приливом ненависти взнузданный:
– Из-под земли достану сатанинское отродье! Клянусь тебе!
***
Ян Вышатич не любил попусту тратить время. Из допросов перепуганных местных жителей удалось выяснить полную картину происходивших злодейств. Двое разбойников, принявших обличие здешних жрецов, янбеда и париндяита, объявили, что голод постиг залесский край от того, что зажиточные бабы стали скрывать жертвенные дары, оставлять их себе. В доказательство этому они распарывали обвиненным женщинам спины и как будто бы из них извлекали муку, рыбу и прочую снедь. Дикий и голодный люд верил этому обману тем охотнее, что злодеи делились с ним имуществом убитых.
Санда, рано оставшаяся вдовой, унаследовала богатое имение мужа, и это-то послужило приходу к ней «волхвов». Заступиться за несчастную было некому. Ее и без того недолюбливали многие односельчане, так как держалась она независимо, обрядов не соблюдала и исповедовала «греческого бога». Когда разбойники стали ломиться в дом Санды, она успела выпустить дочь в окно, велев бежать прочь…
Ратмиру удалось изловить нескольких оборванцев из шайки «волхвов» и под ударами кнута они выдали укрывище своих подельников.
– Превосходно, – усмехнулся воевода, взяв топорик. – Пойду потолкую со жрецами вашими.
– Не должно тебе, воевода, одному идти! – воскликнул Ратмир. – Их много, а ты один! Чего доброго, убьют тебя! Я с тобой пойду!
– И я пойду, – присоединился отец Афанасий. – Се брань духовная, и мне при ней быть надлежит.
Тотчас и другие дружинники вызвались идти с воеводою «на волхвов».
– Добро, – согласился Вышатич, – пойдем соборно.
– Отчего же ты не берешь свой меч? – спросил оруженосец.
– Сын, меч – оружие доблестное и славное, не годится марать его о сброд вроде этого. С них довольно будет и топора.
К разбойничьему укрывищу Ратмир показал бы путь и без проводника. Было оно у чертова омута, куда издавна остерегали матери ходить детей, пугая их живущей там нечистью. Так и стало преданье злою былью.
Врасплох злодеев застать не удалось, не так глупы были
