братьях, Петре и Иоанне, жаловала молодого воеводу и возвела его в боярское звание. Под началом любимца ее, князя Василия Голицына, Алексей участвовал в двух Крымских походах, командуя Новгородским полком. Походы те не принесли успеха, ибо войско русское немало отстало от своего века, а сами кампании были худо подготовлены.
Понимая это, все больше тяготел Шеин к подрастающему Царю Петру. Этот не по годам смышленый отрок свои потешные полки обучал на манер европейский и вместе с ними учился сам. Эти-то полки, Семеновский и Преображенский, из потешных обратившиеся в первые полки заново устрояемой русской армии, несколькими годами спустя повел Алексей в поход на Азов, взятием которого грезил молодой Государь, к тому времени утвердившийся на престоле и отправивший в монастырь едва не отравившую его в жажде власти сестру.
Азов еще более полувека назад брали казаки, но в ту пору русское правительство не готово было оказать им поддержку и удержать важную для обороны южных рубежей России крепость. Казаки ушли, а молодое русское войско с первого захода расшибло себе лоб об азовские стены. Петр поспешил, предприняв сей поход без достаточной подготовки. Однако, Царь был из тех людей, что учились на собственных ошибках и из своих неудач ковали свои будущие победы. Для взятия Азова нужен флот? Превосходно! Значит, построим флот и возьмем Азов!
Для того, чтобы построить флотилию для нового похода на турецкую цитадель Петру понадобился всего лишь год. Своих моряков порядком еще не воспитали, и командовать флотилией взялись сам Царь, скромно носивший звание и имя бомбардира Петра Михайлова, и его давний наставник в ратном деле Франц Лефорт. Сухопутное же войско, вдвое увеличенное за счет казаков, калмыцкой конницы и холопов, получавших вольную при записи в солдаты, всецело вверено было Алексею. О казаках Шеин особенно ходатайствовал перед Царем. Хорошо зная казаков сибирских, памятую пусть и разбойную, но поразительную ратную доблесть разинцев, он не сомневался, что сии природные воители и теперь способны одни овладеть Азовом, как их предки.
– Жалую тебя, Алексей Семенович, генералиссимусом! – объявил Государь-бомбардир Шеину, опуская свои могучие руки на его плечи. – Второй раз не должно нам осрамиться! Азов станет русским, или не бывать нам обратно в Москве!
Генералиссимус – чуднОе для русского слуха слово, доселе неслыханное, и того гляди язык об него сломаешь. Но Петр питал слабость к иноземным словесам, к европейским нарядам и обычаям. Душно и тесно было этому гиганту в патриархальных, жарко натопленных стенах русской избы, жаждал он устроить унаследованный от прародителей дом по-новому. Иной раз и до смешного доходило пристрастие, но велика ли в том печаль? Генералиссимус, так генералиссимус! Пожалуй, хоть чурбаном зови – было бы дело верно поставлено!
А дело Царь-бомбардир поставил верно. Ровно два месяца понадобилось русскому войску, чтобы крепость капитулировала. Не подвели ни царский младенец-флот,
