style="font-size:15px;"> Салли тоже была колдуньей. Ферриш наградил ее небывалой чувствительностью, позволяя буквально видеть слабые места живых существ. Эту способность она часто использовала в медицине.
В клане были более профессиональные доктора и целители, но им тетя довериться не решилась.
Первым на зов прибежал Эван – еще один кузен, талантливый колдун сорока двух лет от роду и по совместительству отец Салли. Его отсутствие на вечеринке по поводу свершившейся мести было легче объяснить.
– Кто? – спросил он.
– Саймон Ферон. Он влил деду кровь вампира.
Эван не поверил. Наверное, подумал, что я брежу.
Я осторожно повернулся набок и достал из кармана пиджака кинжал. Странно, что тетя Мэри сразу его не реквизировала.
Недоверие Эвана сменилось изумлением. Семья знала, что дед держал клинок в пространственном кармане. Я протянул его рукоятью вперед, но едва Эван коснулся, тут же отдернул руку.
– Он живой! У нас что, вампир в поселке?
– Нет, деда я упокоил: Ферриш назначил цену за печати.
– Дух готов их снять?
В дом ворвался отец Эвана – дядя Брайс. Ну вот, опять с начала рассказывать.
– Да не важно это! Главное поймать Саймона! – сказал я так, что ребра опять заныли. – Он как-то овладел магией.
– Что за Саймон? – спросил Брайс, но Эван остановил отца жестом, позволив мне продолжить.
– Логан сейчас у часовни, ищет следы.
– Пошли! – Эван схватил отца под локоть и потянул на выход. – У нас след по рунам.
– Каким еще рунам? – спросил я, но отвечать мне не стали. В дверях Эван столкнулся с Салли, чмокнул дочку в щеку и убежал, прихватив с собой Брайса. Похоже, старшее поколение в курсе каких-то других темных дел и сумело связать их с Саймоном, оставив меня в полном неведении.
Следующие полчаса Салли старательно всматривалась в мои ребра и глубже. Перелом обнаружился всего один, зато трещин и других внутренних травм хватало. Кроме мышц и костей пострадали легкие и печень, но, зная точно весь перечень травм, женщины быстро отобрали нужные эликсиры и начали вливать их в меня. После того, как я уже не мог глотать всю эту гадость, настал черед натираний, и я едва не задохнулся от вони. Кто-то другой, может, и сопротивлялся бы, но по самым скромным подсчетам выходило, что семья потратила на меня около тысячи фунтов в мазях и зельях.
– Попробуй уснуть, – велела тетя Мэри. – Тебе сегодня очень рано вставать.
От исполнения этой просьбы меня даже вонь не остановила, вот только поспать не дали. Едва я сомкнул глаза, кто-то потряс меня за плечо:
– Дункан!
Мне показалось, что это дед Грегор, но нет, всего лишь дядя Гордон. И запах его перегара легко перебивал вонь мазей. Он-то и привел меня в чувство.
– Дядя, не дышите, – попросил я.
– А ты морду не ворочай, будто я сам хотел до поросячьего визга напиваться.
– Будто не хотел! – возмутилась за его спиной тетя
