и я вышла из себя. Я решила, что это настоящий грабеж… но я не собиралась говорить об этом Альберто. Мне казалось, я смогу отговорить его и убедить не выдвигать иска.
– Вы хотели воззвать к нему в память о старой дружбе?
Она довольно улыбнулась:
– Вы так чудесно все излагаете! Только представьте – старая дружба у девушки моего возраста!
– Рад, что вам нравится моя манера выражаться, мисс Джеймс. – Вулф с трудом сдерживал ярость. – В любом случае вы отправились туда. И прибыли в студию приблизительно в четверть седьмого?
– Ну да, где-то так.
– Вы встретились с мистером Майоном?
– Нет.
– Почему же?
– Его там не оказалось. По крайней мере… – Клара умолкла. Глаза ее блестели уже не столь ярко. Помолчав, она продолжила: – Так мне тогда подумалось. Я поднялась на тринадцатый этаж и позвонила в дверь, ведущую в студию. Звонок громкий… Альберто специально выбрал такой, чтобы перекрывал пение и музыку во время репетиций… Но мне его не было слышно, потому что дверь там тоже звуконепроницаемая, и, нажав кнопку несколько раз, я не была уверена, что звонок работает, и на всякий случай постучала в дверь. Я люблю доводить дело до конца, поэтому я еще несколько раз позвонила, а потом сняла туфлю и стала колотить в дверь каблуком. Но, так ничего и не добившись, я спустилась по лестнице на двенадцатый этаж и позвонила в дверь квартиры. Глупо, конечно, ведь я знала, как ненавидит меня миссис Майон, но все равно позвонила. Она открыла дверь и заявила, что Альберто в студии. Но я сказала, что его там нет, и тогда она захлопнула дверь перед моим носом. Я отправилась домой и сделала себе коктейль… Да, кстати… У вас превосходный виски, хотя я впервые слышу о такой марке. – Подняв стакан, она покачала им, разгоняя лед. – Будут еще какие-нибудь вопросы?
– Нет, – фыркнул Вулф, поднял глаза на настенные часы, снова поочередно осмотрел всех присутствующих и заключил: – Я непременно поставлю миссис Майон в известность о том, что вы не пытались утаить от меня факты.
– А что еще вы ей скажете? – полюбопытствовал Арнольд.
– Не знаю. Посмотрим.
Это им не понравилось. Я бы затруднился назвать вопрос, по которому эти шестеро могли достичь полнейшего единодушия, но Вулфу удалось сделать невозможное, произнеся всего три слова. Все присутствующие хотели услышать если не вердикт, то хотя бы заключение специалиста или, на худой конец, хотя бы намек. Адель Босли проявила настойчивость, Толстяк Руперт аж запищал от негодования, а судья Арнольд, казалось, вот-вот грязно выругается. Некоторое время Вулф терпеливо выжидал, а потом поднялся на ноги и сердечно пожелал всем доброй ночи. Разговор был закончен на такой ноте, что перед уходом никто не поблагодарил нас за поданные напитки – даже мисс Босли, специалист по связям с общественностью, даже доктор Ллойд, в одиночку осушивший целую бутылку бурбона.
Закрыв и заперев на ночь парадную дверь, я вернулся в кабинет. К моему изумлению,
