этими словами Ансгар быстро заправил отвоеванную секиру себе за спину, за брючный пояс, и снова крепче взялся за проверенный уже во многих боях топор.
–– Потом с тобой поиграюсь, детка, а пока…
Вот тут его в руку и ужалила короткая славская стрела. Тьма! Это как?! Отчего спал оберег, дарованный богиней матерью? Но думать над этим было не к месту. Отбросил щит, раз пальцы раненой руки теперь плохо слушались, и обрушил мощь удара на противников. Только начал тех теснить, как по ноге точно лезвием сакса полоснуло. Что?! Снова стрела?!
Озверело рыкнул и завращал глазами, но торчащее из бедра древко проигнорировал. Пока. Разберется сейчас с последним мечником, и тогда… А когда ринулся на оставшегося в живых противника в его спину впилась и третья стрела. Вот теперь зарычал люто. И на начавшего пятиться дружинника обрушил такой поток силы, замешенный на злобе, что не устоял бы никто. А как враг рухнул к ногам, так немедленно развернулся к ненавистному лучнику.
–– Убью!
Он и так был распален сражением, а теперь увидел, что стреляло в него лохматое мелкое чучело в светлом женском платье, и тогда глаза застелила красная пелена. Баба! Его. Подстрелила. Баба. Ни разу еще не имел ран в битвах, а потому и получил прозвище Ансгар Несокрушимый, а тут… О, боги ада! Эта мелкая гадюка снова наложила на тетиву стрелу и принялась в него целиться.
–– Ах, ты!..
Норд так и пошел на лучницу. Сначала пошел. Вполне себе угрожающе, но все же неспешно. А потом рассмотрел, как лохматое женское порождение славсов дрожащей от напряжения рукой, но все же довольно упорно, начала оттягивать тетиву. А еще заметил ее мерзко прищуренный один глаз и, как прикусила узкий кончик языка от старания.
–– Да я тебя сейчас… уничтожу!
Вот теперь он на нее побежал. Несся, как бывалый лось. И при этом рычал, как раненый матерый медведь. Раньше был уверен, что выдержать этот его боевой раж никому не под силу, что все тряслись только от зверского воинственного вида. Сколько раз видел, как противник в таком преддверии схватки один на один бросал оружие и пускался в бегство. Вот и сейчас начинал уже представлять подобное. Вот только не уверен был, что смог бы унять закипевшую кровь и не порвать ту гадюку на части, как схватил бы потом в руки.
–– АЫЫ! – заорал во все горло, когда в него сорвалась четвертая стрела.
Стальной наконечник, нацеленный прямо в сердце, Ансгар отбил топором. Вот так вот! Будто в замедленном действии наблюдал за его полетом, а потом выверенным движением и с противным лязгом металла о металл изменил направление полета стрелы. И как в том же замедленном действии наблюдал руку девчонки – это действительно была совсем еще малявка, а не зрелая женщина, как представлял сначала – дрожащие тонкие и длинные пальчики начали нащупывать и тащить из колчана еще одну стрелу.
–– Дочь сатаны! Убью! – заревел и набросился на девку, добежав, наконец, до телеги, верхом на которой та сидела.
Он
