чувствуя себя в роли наставника, не спеша и очень уверенно наклонил рукомойник, а затем так же уверенно ополоснул свое и без того чистое личико. Гостю явно понравилось диковинное устройство, и, чуток повеселев, он знаком показал, что хочет сам попробовать. Встав над шайкой, он, немного стесняясь, взялся за круглое пузо рукомойника, наклонил его так, как ему показали, и, почувствовав льющуюся ему в руки теплую воду, заулыбался.
– Ну вот видишь, какой ты молодец! – радостно всплеснув руками, сказала Марья Ивановна. – Мой личико, мой! И ручки хорошенько вымой!
Мальчик, явно гордый похвалой, радостно намывал свои лицо и руки, но так как грязи на нем было много, Марья Ивановна несколько раз подливала в умывальник воды и через некоторое время сама уже помогала оттирать засохшую корочку. Застрявший же в голове репей и другой мусор Марья Ивановна поубирала наскоро, решив, что помоют его уже как следует сегодня в бане.
После умывания, взяв мальчика за руку с одной стороны, а Ивана с другой, Марья Ивановна подвела обоих к накрытому столу. Ваня быстро и уверенно сел на свое место и, ложкой зачерпывая варенье, начал подливать его к себе в тарелку. Цыганенок же, растерянно, но явно желая последовать примеру, стоял и глядел во все глаза на еду. Росточком он был поменьше Ивана, и лавка, придвинутая к столу, оказалась для него еще слишком высокой, чтобы он смог так же ловко, как Ванюша, забраться на нее. Марья Ивановна подсадила его и, приговаривая «Вот так. Вот и хорошо. Сейчас покушаем!», накладывала ему в тарелку теплые блины, свернув их так, чтобы удобно было брать, и подливала варенье.
– Кушайте, детоньки! Кушайте! А я сейчас вам и чайку налью.
Пока Марья Ивановна, повернувшись к самовару, разливала по чашкам свежий чай, мальчишка-цыганенок набросился на стоявшую перед ним еду. В несколько секунд проглотив блины, он начал руками подхватывать с тарелки варенье и уплетать его с огромным удовольствием. Иван, наблюдая эту картину, зашелся от смеха. Повернувшись к детям и ставя перед ними чашки с чаем, Марья Ивановна догадалась, почему смеется Ваня, и по-матерински нежно и жалостливо заговорила:
– Ах, ты бедненький! Да какой же ты голодный-то. Бери, бери еще, не бойся. Кушай, пока не наешься. Блинов у нас много. А надо, так еще испеку. А ты, Ванюша, покажи, как нужно кушать, а то, видно, он ни разу и блинов-то не ел.
Ваня, положив себе в тарелку очередной блин, по-детски просто и непосредственно сказал:
– Смотри. Берешь блинок, да сворачиваешь его вот так.
Говоря это, он ловко скручивал блин в аккуратную трубочку.
– Ну-ка, делай как я!
Цыганенок, схватив с тарелки лакомство, попытался проделать то же, что и Иван. Получилось у него плохо, отчего Ваня опять залился радостным смехом, а мальчишка, посмотрев на свой скрюченный, растрепавшийся блин и хохоча в ответ, начал размахивать им перед собой, балуясь и дурачась. Ваня, продолжая веселиться, забрал блин из рук цыганенка, свернул его как надо и вручил хозяину. После Иван взял свой блин и начал поочередно макать его то в варенье, то в сметанку
