уж и не помню, – сказала я, – я много работаю, как то не до литературы…
И тут меня осенило.
– Мне же вчера подарили книгу! Только я ее не читала, не открыла даже, она называется «Идеальный джентльмен».
Елена тяжко вздохнула.
– Здесь почти любой мужчина идеальный джентльмен.
– Правда? Этот мир нравится мне все больше и больше! – рассмеялась я, но Елене это не понравилось.
– Прошу меня простить, – произнесла она, поднимаясь, – у меня тоже сложная работа и…
– А кем вы работаете? – беззастенчиво перебила я ее.
Елена закусила губу, очевидно, запасы ее вежливости подходили к концу.
– Я детектив-криминалист.
– Ничего себе!
– У меня завтра трудный день, – процедила Елена сквозь зубы. – Мне надо выспаться. Поэтому, не могли бы вы…
– Ой, да, конечно! – перебила я ее. – Я сейчас уйду!
И, желая как можно скорее протестировать свои новые способности, я ломанулась в ближайшую стену.
Не знаю, было ли это что-то подсознательное, или мне просто так повезло – но я оказалась лицом к лицу с тем красавцем-мужчиной. Эта, соседняя комната была зеленой, там была кровать и письменный стол, подсвечник на резной тумбочке дополнял свет газовых рожков, а ОН стоял, повернувшись боком, и внимательно смотрел куда-то в мой подбородок.
Нет, конечно же он смотрел не на меня. Стоя перед зеркалом, через которое я только что прошла, он разглядывал синяки на своем потрясающем бицепсе, очевидно, взлом комнаты хмурой Елены даром ему не прошел.
– Привет! – сказала я ему, впрочем, без особой надежды быть услышанной.
Красавец отвернулся, аккуратно расправил закатанный рукав, застегнул запонку на манжете, одернул жилет, и уселся за покрытый бархатной скатертью стол. Перед ним лежали бумаги, и, заглянув через его плечо, я увидела, что изучает он краткую биографию какого-то «Блохина Виталия Владимировича, сорока лет от роду, телосложения среднего, волос русый». Дальше шло что-то о полярных исследованиях, но бумажный полярник Блохин интересовал меня гораздо меньше сидевшего передо мной живого мужчины.
– Ты очень красивый, – произнесла я, ощущая свою полную безнаказанность. – Очень-очень красивый.
Красавец отложил лист, и взял другой, я слышала его дыхание, и даже тепло его чувствовала, но пальцы мои проходили сквозь его руки насквозь.
– Жалко, что ты меня не видишь, – сказала я, наклоняясь к нему.
И тут в дверь постучали.
– Андрей Германович, это я. – Произнес напряженный голос Елены.
Несколько досадуя, я проводила взглядом красивого Андрея Германовича, неспешно шедшего ей открывать.
– Елена Александровна? – спросил он с убийственной вежливостью в голосе. – Что-то случилось?
– Я…
И она, вытянув шею, посмотрела на меня, посмотрела пристально, злобно, с оттенком «Ты чего здесь забыла». Красавец Андрей Германович аж обернулся, чтобы
