что сейчас ей было бы достаточно надежды просто жить долго. А вот насчет умереть – с этим явно можно подождать. Андрей снова опустил глаза на часы. Было десять минут девятого. Он достал сигару и отрезал кончик. Похлопав по карманам, нашел спички и поднялся.
– Я отойду, – сказал он. – Минут на десять… Ну, может, на двадцать.
– Куда это ты? – удивилась Ольга.
– Так я это… – ответил Андрей, – сигару выкурю. В смысле, на улицу выйду и выкурю.
– Да кури уже здесь, – махнув рукой, разрешила Ольга. – Холодно на улице.
– Ну, ты же не любишь табачного дыма, – поднялся Андрей, на ходу раскуривая сигару. – Сделаю тебе приятное, раз в жизни подымлю на улице. Я скоро, не скучайте без меня.
Ольга и Катя некоторое время смотрели ему вслед. Такая выходка отца Катю расстроила: ей хотелось, чтобы в такой день все любили и не могли отойти друг от друга ни на шаг. Да и Ольге, говоря по чести, уход Андрея не доставил ни малейшего удовольствия: пусть бы дымил своей вонючей «Коибой», которая пахнет так же отвратительно, как и дешевая «Прима» без фильтра. Это можно было бы простить, лишь бы сидел напротив и следил, не пора ли уже подлить шампанского.
– А когда он перелезал через перила обратно, он уронил мою сумочку, – нарушила молчание Ольга. – Вместе с только что купленной дорогущей гэдээровской помадой. Но это – семейная тайна. Никому не говори.
Сказав это, Ольга еще больше расстроилась. Как настоящий юрист, она могла пережить все, кроме того, чего не понимала. А в данный момент она не понимала, куда ушел супруг, и что вообще происходит. Ведет себя, как распоследний идиот. Катя же, глядя на маму, тоже расстроилась и тоже не могла понять, что происходит в семье.
Надо сказать, что дочка считала своих родителей почти идеальной парой. Ну, не без проблем, конечно… У кого ж их нет? Но если бы какая-то высшая сила осведомилась у Кати, какой бы она хотела видеть свою будущую семью, то она, не колеблясь ни минуты, выбрала бы в качестве образца своих родителей. «В качестве базовой матрицы, разумеется, вернее, в качестве парадигмы», – все же добавила бы Катя, воспользовавшись языком высокой науки. Высокой наукой для Кати уже пять лет была математика. В Кракове она постигала тонкости работы математического аппарата с точки зрения применения оного в вычислительной технике. Дабы потом их с успехом применить в психологии – науке, которую ни Ольга, ни Андрей считать наукой не могли.
На улице было холодно, и Андрей поднял воротник пиджака, отчего, понятно, намного теплее не стало. Недалеко от него остановилось такси, и из него вышла девушка. Андрей сделал неуверенный шаг навстречу, но следом за девушкой из машины показался импозантный мужчина. Андрей уступил им дорогу и вышел из-под козырька. Огромная капля, то ли с неба, то ли с карниза упала прямехонько на тлеющий кончик сигары и, конечно, потушила ее. Чертыхнувшись, Андрей бросил окурок прямо на землю, что, без сомнения, было свинством с его стороны. «Мог бы и в урну», – мысленно отчитал себя Андрей.
«Ладно, – подумал
