конечно можете, но больше, ещё раз прошу – никому. – Становой поднялся. – Однако, засиделся я у вас, пора и честь знать. Горничную не будите, я сам оденусь. И покорнейше прошу, как план действий разработаете, уведомите, пожалуйста, меня. Мой нумер в «Пале Рояле» 115.
Выслушав подчинённого, Филиппов надолго задумался. Потом сказал:
– Формально допрашивать эту мадмуазель мы не имеем никаких оснований. Для этого надобно, чтобы начальник кишинёвской тюрьмы дал показания тамошнему следователю, а тот прислал бы нам отдельное требование о её допросе. А беседовать с ней без веского повода – себе дороже. Да и пользы для дела я в такой беседе не вижу – скорее всего, барышня нам ничего путного не скажет, мы не только ничего не узнаем, а наоборот дадим понять Котову, что нам о нём многое известно. Тогда найти его станет ещё труднее. Остаётся одно – наблюдать, устанавливать связи. Вдруг она встретится с Гайдуком, или, что скорее с этим, как его, Меламедом.
– Маламутом, – поправил начальство чиновник для поручений.
– Ну да, с ним. Пусть кто-нибудь из ваших надзирателей походит за этой Фиалкой. Дайте им фотографию Котова.
– Слушаюсь. Мне Зильберт ещё несколько карточек других членов шайки вручил.
– Замечательно, и их тоже дайте. И вот ещё, что, Мечислав Николаевич. Алексеев, язви его в душу, в запой ушёл. Мне говорят, это для него явление обыкновенное?
– Точно так-с. Раз в полгода на десять деньков отключается от земных забот, но затем службу несёт исправно.
– Он третьего дня пить начал, стало быть, ещё неделю к службе будет неспособен. А убийством бывшего околоточного почему-то прокурорский надзор интересоваться начал, постоянно про ход розысков спрашивают. Вы этим дельцем тоже займитесь, пока Алексеев в себя не придёт, сделайте одолжение.
– Слушаюсь.
– А я пасхальные наградные этого пьяницы вам отдам.
Вернувшись в свой кабинет, Кунцевич вызвал Игнатьева, рассказал ему о Виолете Попеску, выдал фотографические карточки и велел глаз с барышни не спускать. Игнатьев уже стоял у двери, когда Мечислав Николаевич вспомнил про околоточного:
– Пётр Михайлович, вы с начальством убиенного надзирателя побеседовали?
На лице подчинённого появилось было недоуменное выражение, но он тут же вспомнил о чём идёт речь.
– Точно так-с.
– Ну и что говорит пристав, как о покойнике отзывается?
– Да никак – обыкновенный околоточный, не лучше и не хуже других. Правда, недавно выяснилось, что он мздоимцем отказался, но какой околоточный не мздоимец?
– Ну-ка, ну-ка, поподробнее.
– Серикова уволили за взятки, причём уволили в двадцать четыре часа, без всяких дознаний. 31 января был превосходным служакой, коллежского регистратора на Пасху должен был получить, а 1 февраля градоначальник его уволил и велел на службу больше никогда не принимать.
– Чем же он так ему не угодил?
– Пристав-то
