хороший человек-с, но вовсе не охотник, как это бывает-с. Вот-с, в один день говорит он мне: «Любезный друг мой, возьми меня на охоту: я любопытствую узнать – в чем состоит эта забава». Я, разумеется, не захотел отказать товарищу; достал ему, с своей стороны, ружье-с и взял его на охоту-с. Вот-с мы как следует поохотились; наконец вздумалось нам отдохнуть-с. Я сел под деревом; он же, напротив того, с своей стороны, начал выкидывать ружьем артикул-с, причем целился в меня. Я попросил его перестать, но, по неопытности своей, он не послушался-с. Выстрел грянул, и я лишился подбородка и указательного перста правой руки.
Мы дошли до Льгова. И Владимир и Ермолай, оба решили, что без лодки охотиться было невозможно.
– У Сучка есть дощаник[32], – заметил Владимир, – да я не знаю, куда он его спрятал. Надобно сбегать к нему.
– К кому? – спросил я.
– А здесь человек живет, прозвище ему Сучок.
Владимир отправился к Сучку с Ермолаем. Я сказал им, что буду ждать их у церкви. Рассматривая могилы на кладбище, наткнулся я на почерневшую четырехугольную урну с следующими надписями: на одной стороне французскими буквами: «Ci gît Théophile Henri, viconte de Blangy»[33]; на другой: «Под сим камнем погребено тело французского подданного, графа Бланжия; родился 1737, умре 1799 года, всего жития его было 62 года»; на третьей: «Мир его праху», а на четвертой:
Под камнем сим лежит французский эмигрант;
Породу знатную имел он и талант,
Супругу и семью оплакав избиянну,
Покинул родину, тиранами попранну;
Российския страны достигнув берегов,
Обрел на старости гостеприимный кров;
Учил детей, родителей покоил…
Всевышний судия его здесь успокоил…
Приход Ермолая, Владимира и человека с странным прозвищем Сучок прервал мои размышления.
Босоногий, оборванный и взъерошенный Сучок казался с виду отставным дворовым, лет шестидесяти.
– Есть у тебя лодка? – спросил я.
– Лодка есть, – отвечал он глухим и разбитым голосом, – да больно плоха.
– А что?
– Расклеилась; да из дырьев клепки повывалились.
– Велика беда! – подхватил Ермолай. – Паклей заткнуть можно.
– Известно, можно, – подтвердил Сучок.
– Да ты кто?
– Господский рыболов.
– Как же это ты рыболов, а лодка у тебя в такой неисправности?
– Да в нашей реке и рыбы-то нету.
– Рыба не любит ржавчины болотной, – с важностью заметил мой охотник.
– Ну, – сказал я Ермолаю, – поди достань пакли и справь нам лодку, да поскорей.
Ермолай ушел.
– А ведь этак мы, пожалуй, и ко дну пойдем? – сказал я Владимиру.
– Бог милостив, – отвечал он. – Во всяком случае должно предполагать, что пруд
Плоская лодка, сколоченная из старых барочных досок.
Здесь покоится Теофиль Анри, граф Бланжи
