Если я принесу охотника, то смогу претендовать на корону, и даже воплощение демона может уступить.
– А мной ты тоже пожертвуешь?
Девушка хищно улыбнулась.
– Кто знает, одна жертва хорошо, а две лучше.
Я равнодушно пожал плечами.
– Ты совершенно права, Виктория, а пока мы ещё не приехали, можешь немного поспать. Береги силы для коронации.
Девушка удивленно посмотрела на меня, затем кивнула и почти сразу заснула. Окинув взглядом спящих пассажиров, я улыбнулся. Открыв бардачок, я достал оттуда круглую золотую корону, расписанную руническими знаками. Сдув появившуюся за поездку пыль, вернул ее на место.
– Ты права, ведьмочка. Одна жертва хорошо, а две лучше. Директор будет доволен…
Пиво дьявола
1
Гостиничный номер разрывался от грохота. Дикие крики, мат и угрозы пытающихся вломиться, растворялись в словах песни Гоголя Борделло, известного в русскоязычных иммигрантских кругах. Павлик улыбнулся и отхлебнул пивка из початой банки, осушив ее одним глотком. Стало чуть легче. Он понимал, что это самообман, и что скоро ему станет очень плохо, а может и хорошо, но в последний раз. На полу перед ним лежал окровавленный шприц. Совершить что-либо впопыхах дело неблагодарное, а передоз вряд ли можно считать благодарностью. Может только постояльцы или персонал этой придорожной ночлежки, если они еще не разбежались, почувствуют облегчение, когда все закончится. Пусть так, но пока они страдают, и поделом, а вот бандиты, которым он немного задолжал, и бегал от них по городам и весям, вряд ли обрадуются, но к ним Павел относился еще хуже, чем к опустевшей банке. Поднеся ее к лицу, он с наслаждением вдохнул любимый с юности аромат хмеля и запустил пустую тару в хлипкую баррикаду, которую соорудил под дверью из стульев и скотча. Она еще держалась, но ее время явно было на исходе, как и его.
Павлик сидел на полу, в одних трусах и выцветшей майке, и, прижав к себе худые колени, вспоминал, как в юности мечтал уехать в Америку. Думал, что там все будет по-другому, но сейчас сомневался. Изменились бы только декорации, вместо Подмосковья – Брайтон-бич, а место кавказцев за дверью заняли какие-нибудь мексиканцы.
– Ай эм зе вандерлэст кинг, – он вяло повторил слова за любимым певцом.
Его стало накрывать. Слова и голоса, превратились в крики зомби, фильмы о которых очень любил. Сейчас он, словно в кино, в первом ряду, ждет, когда начнется саспенс, а может даже экшен. Павлик блаженно улыбнулся в предвкушении, и мир погрузился во тьму. Занавес.
Когда хлипкая баррикада, наконец, поддалась, и в номер ворвались трое крепких парней в кожаных куртках, единственным, что они увидели, оказался труп должника, с навечно застывшей на лице улыбкой…
– Как она тебе? – сказал молодой парень, своему другу, указав на миловидную блондинку.
Играла незатейливая клубная музыка. Друзья, молодые люди около тридцати, сидели за стойкой бара и потягивали пивко. Тот к кому обращались, высокий, спортивный брюнет в сером обтягивающем
