рядом зубов. Еву всегда воротило от его улыбки, этих неестественно длинных вампирских клыков и, конечно, одуряющего травяного амбре его одеколона.
На поверхности всё чисто, что если копнуть глубже? Нужно зарыться в Даркнет – гигантский невольничий рынок и безграничную базу порнографии на любой вкус.
Будто ныряешь в бочку с дерьмом. Слава VPN с прокси, никто не должен узнать, по каким она бродит сайтам, хотя и тот давно уже не панацея. К сожалению, не одна она осторожничает. Тот, кто ищет запретное видео или заказывает доставку живого товара на дом, больше всего на свете ценит в Сети анонимность.
Ева упорствует часа полтора, надеясь среди липовых адресов, протоколов и горы псевдонимов на латинице обнаружить хоть что-нибудь, хоть малейший намек. Самая интересная из находок – карта, на которой отмечено местоположение полицейских в реальном времени.
Обессилев, она роняет голову на клавиатуру, вдыхая запах пыли и пластика. Ничего. Пусто. Ей нечего предъявить Савелию так же, как и Шиканову – судя по упоминаниям в прессе, тот вообще чуть ли не новый Иоанн Кронштадтский. Хреновый из нее выйдет опер.
Будь у нее возможности безопасников…
Верещит будильник. Ева вскакивает и хлопает себя по щекам. Пора собраться и взять наконец судьбу за горло. Но сначала привести себя в порядок.
5. Брахман и Псы
Нагишом Антон идет в ванную, запинается о ножку столика с исчирканными записными книжками и стопками деловых журналов, шипит. Замечает, что столешница припудрена слоем пыли – морщится. Борясь с рвотным позывом, скоблит зубы, глядя на трехминутные песочные часы.
Антону осталось приложить лишь каплю усилий, чтобы разочарованные неудачей девицы поддались его обаянию. С красоткой в татуировках он полночи носился по улицам, взрывая тишину музыкой и смехом из окон автомобиля. Про Москву рассказал с три короба; легенда с каждым разом обрастала подробностями, удивлявшими его самого, – ему бы с таким воображением пойти в писатели! Впрочем, наутро он и сам не помнил, что ей наплел; память захлопнулась, милостиво оставив обрывок флешбэка с Брахманом и его фирменным зельем.
Черт бы подрал эту отраву! Есть у зелья гадкое свойство – наутро неизбежно тянет блевать.
Прополоскав рот, осматривает себя: на пояснице, груди или животе еще есть место для нового воспоминания. Единицы и нули – так обманчиво просто.
Вчера утром, до того, как отправиться на пирушку, он занялся делом. Это была симфония: каждый удар по клавише – новый звук, свежий мотив. Антон сливался воедино с железным конем, с миром по ту сторону монитора. Как Билл Эванс, импровизировал за роялем. Как Рей Чарльз, не снимал темных очков.
За ночь волнение улеглось, настоялось, словно дорогой алкоголь, и наконец нахлынула эйфория: счет пополнился на двадцать битков с токийской биржи криптовалют, и пусть это стоило большой крови – тем слаще победа. Одно беспокоит: не всё прошло
