я уже не считал себя тем, кто должен был внести в мир равновесие и снова заставить разум и чувства существовать в гармонии. После Кризиса из глубины моей души вырвался какой-то неясный позыв – я должен был стать тем, кем никогда не хотел быть. Вместо того, чтобы учить людей науке о благопристойном и даже божественном поведении, я стал лишать их жизни и не тратить зря свое время, чтобы вбить в их головы то, чего они никогда не поймут.
Моя профессия стала никому не нужной; этика превратилась в нудную и бессмысленную науку, она стала бесполезной, если не сказать вредной, сдерживающей бесконтрольную энергию человека. Люди сменили контроль на до конца непонятную и хаотичную энергию чувств и эмоций. Они требовали нового, и это новое должно было проявиться немедленно, они устали от обещаний и рационального постоянства.
Хуже всего было то, что большинство методологов считало современное мировоззрение совмещающим в себе как разум, так и чувства. На самом же деле большинство никак не анализировало свои поступки; на переломе эр люди стали просто жить, подобно древним грекам, наслаждаясь каждым моментом, а я считал себя тем, кто сможет удержать его от бессмысленного и хаотического движения, несмотря на цинизм моей новой «профессии».
***
Стакан с напитком уже опустел, поэтому я налил еще столько же. Тут ход моих мыслей прервал голос терминала:
– Натан, дорогой, извини, что отвлекаю, но ты помнишь, что тебе нельзя много пить? Амброзия довольно крепкий напиток. Надеюсь, ты помнишь о ее вреде для твоей печени?
Я только отмахнулся.
– Все в порядке. Выключи сенсоры наблюдения за организмом.
– Хорошо, но в таком случае Центр здравоохранения очень скоро позвонит, чтобы убедиться, что ты в порядке.
– Сымитируй голос и ответь за меня. Я не хочу ни с кем разговаривать.
– Хорошо, дорогой! А если с тобой захочет поговорить Стража?
– Думаю, ты что-нибудь придумаешь. Перейди, пожалуйста, в режим ожидания и дай мне отдохнуть.
– Не буду отвлекать тебя, милый. Отдыхай, я все сделаю.
Терминал снова пикнул, и спокойная музыка продолжилась. Я быстро осушил второй стакан с амброзией, потом налил третий, однако, не сделав ни глотка, поставил на стол, а сам лег и закрыл глаза.
Голова уже начала медленно кружится, а музыка стала немного громче. Наверное, я выпил лишнего, мысли будто вращались по спирали, дыхание было неровным. Иногда я будто проваливался в пропасть, а потом резко поднимался ввысь.
Но это состояние не продлилось долго. Дыхание восстановилось, я дышал в такт неторопливой и спокойной мелодии, она легонько подхватила меня и подняла как будто над миром. Гнетущих мыслей (например, о Марте) больше не было, я полностью отдался расслаблению и мотиву музыки. Перед моим взором рисовались различные калейдоскопические
