мой супруг, могу ли я пообщаться с вами наедине?
Сергей Иванович кивнул ей и махнул рукой управляющему, чтобы тот поскорее вышел из кабинета.
Оставшись с мужем наедине, она произнесла:
– Вы стали совсем мало времени уделять мне и нашим детям.
Такое заявление супруги было для Сергея Ивановича неожиданным. Помещик посмотрел на неё внимательно и изумленно ответил:
– Но, Екатерина Андреевна, вы сами просили меня излишне не тревожить вашей персоны.
Екатерина Андреевна подошла к нему почти вплотную и нежно посмотрела в мужнины глаза. Проведя ласково рукой по его щеке с бакенбардой, она елейным голоском продолжила свою речь:
– Простите меня, Сергей Иванович. – Она наигранно опустила в пол свой взор, а потом, широко распахнув серые глаза, обрамлённые густыми ресницами, снова посмотрела в его лицо. – События последнего года сделали вас таким грубым и неуравновешенным, что я просто не понимала, как подобает себя вести с вами. Вы пребывали в таком сильнейшем раздражении, а я тут была бессильна и знала, что ничем не смогу вас утешить, но глубоко в душе очень от этого страдала. Я понимаю, как тяготят вас недавние испытания, лёгшие на ваши плечи, и посему не ропщу, а терпеливо ожидаю благодатного времени, когда ваши руки, как и прежде, обнимут меня. Но очень скучаю, супруг мой, по вашему вниманию ко мне.
Помещик был поражён и счастлив: вот он, пришёл долгожданный час, когда в его похожей на девчонку-подростка жене проснулась женщина!
– Сударыня моя! – обнял он Екатерину Андреевну. – Стоит ли о том печалиться? Всё поправимо, и, если вы сами возжелали моего общества, – он взял в свои руки её хрупкую ладошку с длинными тоненькими пальчиками и прильнул к ней пухлыми губами, – всё в наших руках.
Тут же был устроен семейный обед, где счастливый помещик и барыня с детьми отпраздновали возродившееся в доме понимание, и повторная волна счастливой любви накатила на помещика.
За обедом помещик рассказал жене о том, что, даже несмотря на украденные монашкой деньги и золото, их состояние ничуть не пострадало, а наоборот – приток средств, благодаря его жёсткому и грамотно выстроенному управлению, растёт.
– Я всегда знала, что стала женой доблестного, грамотного и богатого человека, – льстила помещику Екатерина Андреевна. – Я восторгаюсь вами. В моей супружеской жизни, – добавила она, – не было ни дня раскаяния в том, что я согласилась отдать вам навеки своё сердце, и клянусь вам, мой господин, что оно полностью, без остатка, принадлежит вам.
Пантелеймонов был до глубины души тронут таким откровенным признанием в любви от своей супруги, которое впервые за время их многолетней совместной жизни прозвучало из её уст. «Да, – радовался он мысленно, – она становится женщиной!» – и, довольный, обнимал супругу, всё крепче прижимая к себе.
Семейный обед
