утром в лесополосе возле станции престарелый грибник сделал страшную находку.
Милиция приехала быстро – это был далеко не первый подобный случай за последнее время. Стоял густой туман, в нем угадывались очертания столбов вдоль железной дороги, силуэты деревьев. Чуть ближе были видны несколько милицейских машин, возле них кучкой стояли и курили милиционеры в форме и пара оперативников в штатском.
У кучи опавших листьев и валежника работали эксперты – один фотографировал тело убитого мальчика, другой заносил данные осмотра места происшествия в протокол:
– Множественные ножевые ранения. Половой член отрезан, отсутствует. Глаза выколоты…
Майор Ростовского уголовного розыска Липягин, один из лучших оперативников города и области, неподалеку допрашивал старого грибника:
– В каком часу это было?
Старик покрутил в руках пустую корзину, припоминая:
– Около пяти, должно быть. Я рано встаю, если по грибы. А то дачники все разберут… Иду, а тут такое… Я сразу на станцию, вам звонить стал…
– Никого рядом не видели? – спросил Липягин.
Старик покачал головой.
– Да какое там… Я ж испугался… Туман этот еще… Мальчонку-то за что так, а, товарищ начальник? Он же маленький совсем… Что ж это, а? Как будто немец опять пришел…
Стоявший поодаль капитан Витвицкий, высокий человек с нервным лицом, сделал несколько шагов к куче и увидел торчащие из нее детские ноги – одна в грязном кеде с нарисованной рожицей, другая босая. Ноги были покрыты запекшейся кровью. Из кучи также торчала сломанная бамбуковая удочка. Витвицкий пригляделся к тому, что фотографирует эксперт, резко побледнел, отшатнулся, отошел на подгибающихся ногах в сторону, согнулся, его стало неудержимо рвать.
Курившие милиционеры обернулись.
– Новенький, что ли? – поинтересовался кто-то из оперов.
– Не, сказали, спец, – ответил водитель «бобика». – Ловить этих… Которые вот… – кивнул на останки мальчика, – в лесополосах орудуют.
– Какой из него спец? – хмыкнул другой опер. – Вон как харчи метает…
– Начальству виднее, – пожал плечами водитель. – Из Москвы прислали.
Старик, разговаривавший с Липягиным, вдруг схватился за грудь, захрипел, начал падать, выронив корзинку.
Липягин подхватил его, крикнул оперативникам:
– Паша, «Скорую!» Похоже, сердце…
Неделей ранее этих печальных событий в Москве, в кабинете заместителя министра внутренних дел Советского Союза, состоялся важный, можно даже сказать судьбоносный разговор.
За большим столом, украшенным дорогим письменным прибором и настольной лампой под зеленым абажуром, сидел хозяин кабинета, уже немолодой, грузный человек в генеральской форме – Владимир Панкратович Сазонов. Напротив него, в кресле для посетителей, расположился следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры
