Дитрих. Максим Лобов

      Мы шли по дорожке парка, что был неподалеку. Воздух еще не проникся осенним холодом, но листья уже начали желтеть и опадать. Шурке на некотором расстоянии плелся сзади – для охраны, как он сказал. Говорила Ева.

      – Знаю его, сколько себя помню. Он почти все время проводил у нас. Так и росли вместе. В одиннадцать лет отец научил меня играть. Рассказывал мне о великих музыкантах, об их музыке. Мать я не знала, она пропала вскоре после моего рождения. Остались фотографии, правда ее не очень хорошо там видно и ноты, немного совсем, но кое что. Этого хватило для обучения, а дальше сама, на слух. Штефан не знал сначала ничего, а потом я ему сама рассказала. Он мне как младший брат, хотя он и старше меня.

      – Ева, Вы не боитесь, что Шурке…

      – Сдаст меня Бюро? Нет, совсем нет. Кстати, Вы же и сами оттуда, – засмеялась она, – и Вас я тоже не боюсь!

      – В самом деле?

      – Не сомневайтесь. Так какое у Вас ко мне дело?

      – Я нашел Вашу флейту у Шурке во время недавнего рейда. И он сдал Вас не долго думая. Мне известно, что Вы – музыкант. Всего этого достаточно. Вы понимаете?

      – Не нужно угроз, господин Нойманн. Вы здесь не за этим. Вы же здесь не за этим?

      – Да. Нет. Не за этим.

      Мы остановились.

      – Эта флейта у меня уже больше месяца. Мне нелегко об этом говорить, но я прошу Вас, сыграйте что-нибудь! Я хочу услышать, как она звучит!

      Некоторое время мы молча стояли на дорожке. Шурке нашел какой-то обломок ветки и разбрасывал им листья. Ева опустила голову, потом взглянула на меня, в ее глазах было любопытство. Затем спросила:

      – Она с Вами?

      Я кивнул.

      – Приходите вечером, Штефан проводит Вас. И… лучше отдайте-ка мне флейту.

      Как интересно у нее это получилось. Похоже на просьбу, но – как приказ, – ее нельзя не выполнить. Я достал из внутреннего кармана куртки завернутую в обрывок ткани флейту и протянул его Еве.