в ней не поменялось. Только я недоглядел.
– Осознал? – спросил Хохот, тяжело опускаясь рядом.
– Осознал, дядь Леш, – хрипло отозвался Витька. – Закурить дай что ли, один черт теперь подыхать…
***
– Все? – не оборачиваясь, спросила Динка, сидевшая на груде кирпичей.
– Все, Дин, – тяжело вздохнул Хохот, опускаясь рядом. – Ты-то откуда прознала, печальная русалка?
– Я с самого начала знала, – старательно отводя глаза, отозвалась она. – Я за Шухером с момента его появления следила, поэтому и знала, что они тебя на Милитари уволокли. Вмешиваться до последнего не хотела, не мое это дело вроде как. Да и любопытно было, аж жуть. Думала, ты с ними сам справишься, а тут… Дядь Хохот, ты прости меня, что сразу не помогла. Зато теперь мы с тобой в расчете. В прошлый раз ты меня спасал.
– И не спас, – прохрипел сталкер.
– А это как посмотреть, – философски заметила девчонка. – Я же здесь. Сижу вот, идеальную мишень для снайпера изображаю. И ничего мне не сделалось.
– И не поспоришь ведь, – медленно поднимаясь, улыбнулся Хохот. Силы покидали его.
– Куда теперь? – спросила Динка. – В бар?
– К черту, – отмахнулся он. – Давай на Янтарь, там хоть вопросов лишних не задают. А еще лучше, к Доку.
– Дядь Хохот, а ты Витьку Шухера откуда знаешь? – наконец полюбопытствовала девчонка.
– Вот именно таких вопросов на Янтаре и не задают, – фыркнул сталкер и отключился.
– Вопросов там не задают, – обиженно проворчала Динка, спрыгивая с груды кирпича. – Зануды.
А пару минут спустя вокруг бессознательного сталкера уже вовсю суетились ученые.
– Жить будет, – сообщил некоторое время спустя Илья, вручая Динке стакан с кофе. – Где его так?
– На Милитари, с бандитами сцепился.
– Не завидую тем бандитам, – вздохнул ученый. – Анну Сергеевну предупредить нужно.
– Он на группу Витьки Шухера напоролся, – поделилась девчонка. – А Белую пока предупреждать не будем, он сам просил. Сказал, чтобы я его сюда доставила, потому что тут вопросов лишних не задают. И потом сознание потерял.
Илья понятливо кивнул и от дальнейших разговоров воздержался.
Доля правды
Хохот сосредоточенно разглядывал потолок, словно тешил себя надеждой отыскать на нем смысл жизни и ответы на все вселенские вопросы. Но не находил.
Болело все. Простреленный бок, отбитые ребра, пробитое плечо. Казалось, будто все тело от шеи и ниже представляло собой одну сплошную гематому. Каждое движение отдавалось новой вспышкой боли во всем теле разом, даже дышать удавалось с большим трудом. Потому и не оставалось других занятий, кроме как разглядывать грешный этот потолок.
Палата сводила сталкера с ума своей стерильностью. Все строго рассчитано, с хирургической точностью и сугубо научным прагматизмом. Ничего лишнего,
