случае, Эгвейн не была уверена, что допустит подобное обращение с собой. За снами Авиенды она подглядывала недолго – слишком больно это оказалось для нее. Обнаженная, но на руке – этот костяной браслет, который тянул ее к земле, точно весил больше сотни фунтов, Авиенда во всю мочь бежала по потрескавшейся глинистой равнине. А позади нее возник гигант Ранд, ростом вдвое выше огира, на громадном Джиди’ине; он нагонял ее, настигал медленно, но неотвратимо.
Но нельзя же взять и просто заявить подруге, что та врет. Эгвейн слегка покраснела. Тем более нельзя, если придется сказать, откуда ей это известно. «Вот тогда она точно мне уши надерет. Больше я так поступать не буду. Надо же, придумала – рыскать по чужим снам! В сны Авиенды, по крайней мере, лазить не буду». Плохая мысль – подглядывать за снами подруги. Конечно, не совсем так, но все-таки…
Толпа вокруг Ранда начала расходиться. Он легко запрыгнул в седло, следом за ним проворно вскочил на мула и Натаэль. Подле Ранда задержалась одна из айильских торговок – широколицая, огненноволосая женщина; изобилие чеканного золота, ограненных драгоценных камней и резной кости вполне тянуло на небольшое состояние.
– Кар’а’карн, ты хочешь навсегда покинуть Трехкратную землю? Ты говорил так, словно больше сюда не вернешься.
Другие айильцы остановились и повернулись к Ранду. Вслед за рябью приглушенных шепотков, повторяющих другим тот же вопрос, прокатилась волна тишины.
Некоторое время Ранд безмолвствовал, обводя взглядом обращенные к нему лица. Наконец он произнес:
– Я надеюсь вернуться, но кому по силам предугадать, что случится? Колесо плетет, как желает Колесо. – Он помедлил – с него не сводили глаз. – Но я оставлю вам кое-что на память о себе, – добавил Ранд, засовывая руку в карман.
Вдруг фонтан возле крова Дев ожил, вода захлестала из пастей невероятных, причудливых дельфинов, стоящих на хвостах. Позади них, вокруг статуи юноши, трубящего в поднятый к небу рог, развернулся водяной веер, а потом две каменные женщины, чуть поодаль, начали изливать из ладоней струи воды. Потрясенные, лишившиеся дара речи айильцы взирали на вновь забившие фонтаны Руидина.
– Давно следовало это сделать, – пробормотал Ранд явно самому себе, но в воцарившейся тишине Эгвейн ясно расслышала его ворчание.
Единственным звуком, кроме его бормотания, было журчание и плеск сотен фонтанов. Натаэль, будто ничего иного и не ожидал, пожал плечами.
А Эгвейн смотрела вовсе не на фонтаны, а на Ранда. На мужчину, способного направлять Силу. «Ранд. Вопреки всему он по-прежнему тот же Ранд». Но всякий раз, когда девушка видела его в такие моменты, она будто заново узнавала, на что он способен. С детства ей непрестанно внушали, что одного Темного нужно бояться больше, чем мужчины, обладающего даром направлять Силу. «Может быть, Авиенда и не зря его боится».
Но, оглянувшись на Авиенду, Эгвейн увидела на ее лице искреннее изумление – такое изобилие воды обрадовало айилку так,
