одили, а некоторые, которым спешить было некуда, собирались у горного ручья, журчащего за невысокой оградой из камней, которую когда‑то давным‑давно в молодости сложил сам юбиляр.
В 1952 юную красавицу Тамару Чавадзе выдали замуж за внука Георгия Шаловича. Она приехала в этот дом с одним коричневым чемоданом и больше отсюда никогда не уезжала. Даже когда через два месяца ее мужа под конвоем увезли в Тбилиси, а оттуда после быстрого суда в далекий Норильск, она ждала его здесь.
Им обоим тогда повезло: через год, в марте, умер Сталин, и летом ее похудевший муж вернулся домой по амнистии.
Все время пока его не было дома, растерянную невестку, ставшую за это время молодой мамой, поддерживал дедушка Георгий.
К торжеству почти все было готово. Ждали автобус из Телави, на котором должны были приехать городские родственники.
– Отсюда уезжают нормальными людьми, а там они будто с ума сходят, – ворчала, раскуривая длинную трубку, дочь именинника, бабушка Сулико, которая сама недавно отметила семидесятилетие. – Ты, Шота, никогда не женись на городской. Сейчас увидишь: приедут в коротких юбках ляжками сверкать. А харчо сварить или хинкали сделать не могут. Вот посмотри на Карине, – бабушка показала своей палкой на высокую полную девушку, которая весь день помогала готовить и собирать на стол, – такую жену найти сложно.
«А потом сбежать от нее еще сложнее», – улыбнувшись, подумал Шота.
Он только вчера приехал из Москвы и никак не мог привыкнуть к деревенской жизни. В большом амбаре за домом он разгрузил целый грузовик японской аппаратуры. Шота старался не привлекать внимания, но в деревне утаить такое было невозможно. Деликатные местные жители пока не спрашивали, откуда такое богатство, но все уже знали о прибывшем дефиците и гадали, что с ним Шота будет делать дальше.
Он и сам не знал что делать. Больше всего ему хотелось удивить односельчан. Это была его главная цель, и ее он уже выполнил.
Для этого он влез в большие долги, половину из которых потратил на взятки, а другую половину на покупку этой сверхдефицитной японской радиоаппаратуры. Теперь она здесь, в старом амбаре на краю деревни.
Конечно ее можно очень легко и быстро распродать. Вырученных денег хватило бы и на то, чтобы отдать долги и еще бы осталось. Но это было очень банально, и Шота старался пока об этом не думать.
– Вот ты, Шота, меня не слушаешь, – продолжала бабушка Сулико, выпуская едкий дым, – а я тебе дело говорю. Вот зачем ты в Москву уехал? Чем тебе здесь плохо было?
– Денег заработать.
– Зачем нужны деньги, когда дома нет?
– Вот я и хотел там дом купить.
– О чем ты говоришь, мальчик мой! Дом – это не четыре стены. Вот твой дом, – показала бабка на потемневший от времени некрашеный деревянный дом на высоком фундаменте, сложенном из больших камней, с длинной верандой, украшенной красивой резьбой и черепичной шатровой крышей. – Здесь ты родился, отец твой родился, дед и даже наш сегодняшний именинник тоже здесь, в этом доме, первый раз увидел мир. Вот эти горы, вот этот ручей и этот платан – все как было, так и осталось. Это твой дом. Это твоя родина.
– Без денег все равно же не проживешь, бабушка. Даже в этом доме.
– Ты для чего эти все коробки привез? – вмешалась в разговор мать, которая резала рядом на столе целую гору овощей. – Даже не думай мне здесь какую‑нибудь спекуляцию устраивать! Только этого позора мне не хватало.
– Успокойся, мама, ничего я устраивать не собираюсь! – вскрикнул Шота, взмахнув рукой, и, чтобы больше не слушать женщин, пошел к ожидающим за оградой мужчинам.
Почтительно поздоровавшись с каждым из них, Шота уважительно встал рядом, чтобы не мешать начатому до него разговору.
– Я ему говорю, – продолжил рассказ один из гостей, – твой баран размером с кролика – почему ты за него просишь денег, как за целого быка? А он мне отвечает: «Нету денег – купи курицу». Это он мне говорит, что у меня нет денег! – обиженно воскликнул рассказчик. – А я ему отвечаю, что у меня денег хватит, чтобы всех его баранов купить вместе с ним и еще останется на вино…
– Так кого ты купил? Барана или курицу? – с иронией спросил кто‑то из собравшихся.
– Я ничего не купил у этого осла. Пусть ищет дураков в другом месте! В его баране мяса, как в моих кроликах… И курицы у меня свои есть. Зачем я что‑то буду еще покупать?..
Разговор прервался, потому что к дому подъехала черная «Волга» и из нее вышли два молодых парня, которых не знал никто из присутствующих.
Ребята подошли к женщинам у дома и что‑то у них спросили. Шота увидел, что мать посмотрела в его сторону, и пошел навстречу приехавшим. Молодые парни, явно смущенные большим
