делают заявку и проводят ремонтные работы. – поняв, к чему клонит Буров, Улджабаев рассмеялся: – Э, нет, брат, ты не туда думаешь. Они просто рельсы и шпалы обслуживают на три километра южнее и все. На поездах не ездят, на границе не бывают, за границей тем более. Простые работяги. Ты же на них грешишь? Нашел контрабандистов, тоже мне.
– Жаль, – вздохнул Буров. – Версия была люопытная. Ладно, а что у вас нового? Вы вчера ориентировку на какого-то жирдяя прислали, что там за дела?…
Опер не догадывался, что искомые фигуранты были еще ближе, чем он думал.
Из забегаловки на перроне, в 50 метрах от мирно беседующих около дверей ЛОВД полицейских, вышел Француз. Так его прозвали в насмешку за кудрявую голову. Волосы он брил очень коротко, но волосы все равно умудрялись завихряться, и кликуха приклеилась намертво. Француз лениво жевал хот-дог, приобретенный в забегаловке. Ему здесь надоело все: этот сонный ленивый городок, больше смахивающий на деревню, этот вокзал, эти забегаловки… Но работа была на первом месте. Князь дал задание – и они обязаны были сделать дело. На кону стояли слишком большие деньги. Огромные деньги.
Француз сразу вычислил в трех мужиках в штатском оперов уголовки. Одного он уже знал – тот работал здесь, на вокзале. За последние дни Француз, как и остальные пацаны из бригады, успел запомнить на лицо половину местной мусарни. А вот двух других он не видел ни разу.
Залетные. Это было подозрительно. Надо будет сказать остальным. Если это мусора из Города – обязательно нужно поставить в известность Князя.
Француз выбросил недоеденный хот-дог в урну в десяти метрах от оперов, искоса поглядывая на них. Один из залетных – молодой, хилый, постоянно ухмыляется. Не может стоять на месте, дергается. В армейке не служил, физуха на нуле, сразу просек Француз. Со вторым залетным было еще хуже – старый, явно за 50, красная рожа, выдающая любителя принять на грудь, мятая одежда и потухшее лицо типа, которому в этой жизни надоело решительно все.
Но это были мусора.
Француз неспеша двинулся по перрону, стараясь пройти как можно ближе к ментам. До него донесся голос вокзального мента:
–… Только что из ГОЧС телефонограмму прислали. Штормовое предупреждение на пятницу обещают.
– Тебе не плевать? – хмыкнул обрюзгший.
– Это вам в горотделе плевать. А у нас транспорт. Не дай бог поезд отменят или железку размоет – п… ц сразу…
Француз прошел мимо, чувствуя, как успокаивается. Не залетные. «Горотдел» – значит, мусора из местной ментовки. Когда они приехали в Елецк, то пару раз прокатились мимо. Старое и полугнилое здание, около которого толпятся деревенские менты – неказистые, горластые, каждый второй с пузом…
В Елецке можно работать целую вечность – а эти лохи не смогут сделать ничего. Француз был в этом уверен.
У него зазвенел сотовый. Достав трубку, Француз обернулся на мусоров. Троица продолжала беседовать. Он ответил на звонок.
– Да, Рама.
– Ты где?
