танец…
Огромные бездонные глаза, русая коса через правое плечо перекинута на грудь. Это важно.
– Конечно!
Танец подхватил их, понес по кругу.
«Словно снегом заметает грустным вальсом зал…»
Он смотрел в ее глаза, видел в этих блюдцах свое отражение и звезды, и позабыл все слова, которые нашептывал в девичьи ушки в подобных обстоятельствах.
Девушка казалась напряженной, она отстранялась от него, насколько это возможно в парном танце, и лишь когда зазвучали последние аккорды, вдруг прильнула, прижалась к нему со странной неистовостью. У Сержа перехватило дыхание, таким внезапным оказался порыв, такой тугой и тяжелой, точно чугунные ядра, проявилась грудь ее под платьем.
Он проводил ее на место, в зеркальный омут за колонной. Там подругу поджидали Светлана и еще девица. Света смотрела на него исподлобья, как она умела. Во взгляде ее ощущалась затаенность. Ох-хо-хо, подумал Серж и внутренне подобрался. Похоже, Светка что-то задумала, не иначе, строит козни.
– Не советую, – предостерег Геша. Он был местный, знал всех с детства. – Идея совсем ошибочная. Лжеидея, можно сказать.
– В чем дело?
– Ты знаешь, с кем танцевал?
– Нет. А что, есть какая-то разница? Что это за девица?
– Девица, вот именно. Это Оленька Стримкова, ее папаша…
– Полковник Стримков, начальник Политотдела корпуса.
– Вот именно. Но не в этом дело.
– А в чем же, не понимаю?
– В ней самой. Девонька с большими странностями, еще со школы. Что-то с головой у нее не то. Не так устроена, не так поставлена, как у всех прочих. Она больше лечилась, чем училась. Отец ее даже отказался от повышения, чтобы переездом на новое место не травмировать дочь лишний раз. Не советую.
– Да я ничего…
Они даже не были знакомы. Один танец в активе, да и тот – белый.
Он старался не смотреть в ее сторону, он отводил глаза, и все равно где-то в распадающихся и множащихся глубинах зеркал натыкался на ее взгляд. Пристальный, в упор. Что-то все же ощущалось в ее глазах безумное. Или он уже сам себя накручивал? А рядом, поддержка и опора – глаза Светланы. Пожалеешь, слышал он ее голос, ты еще пожалеешь. Да ну на фиг, решил Серж. Следует воспользоваться темнотой. Грамотно выполненное отступление есть не бегство, а тактический прием, дающий выигрыш во времени и запутывающий неприятеля.
– Ввиду вновь выявленных обстоятельств предлагаю перебазироваться на запасной аэродром, – шепнул он Геше.
Другу не требовалось повторять дважды.
– Уходим на бреющем, – кивнул тот. – Строями на малой высоте.
Похоже, она таки влюбилась в него. Запала капитально. Что, где, когда – совершенно непонятно. Ведь до того танца они не пересекались нигде. Сержу хотелось думать, что его вины в том нет никакой.
