Материнская любовь редко обходится без проявления избыточной заботы. Единение с матерью редко обходится без поглощения ею же. Порождение всегда влечет за собой смерть. Даже однобокое проживание Аркана является не объективной реальностью, а субъективным впечатлением Героя, которое обусловлено направленностью его внимания.
Ладе, можно сказать, повезло. Лада была «продолжением» мамы, хоть и не знала, как сказать эту фразу словами. Лада была такой же сильной, красивой и крепкой, как мама. Мама любила её, а дочка любила ходить за ней, словно хвостик. Мамины руки или колени были для Лады самым безопасным местом на свете. Лада любила засыпать рядышком с мамой, свернувшись калачиком. Она иногда ревновала свою любимую мамочку к папе. Ведь именно папа спал с мамой всю ночь. По утрам она заползала «в середку» к родителям, прижимаясь к маме всем телом.
Мамина шея для Лады всегда пахла чем-то особенно вкусным. Она любила обхватить эту шею руками, уткнуться в неё щекой или носом. Девочка была готова на всё, лишь бы быть рядом с мамой. Вместе они мыли посуду, вместе мыли полы на веранде, вместе сажали цветы. Ладе нравилось надевать мамины туфли и бусы. Она становилась «как мама». Ладу совсем не ругали по поводу пролитой ею воды, или по поводу нечаянно рассыпанной ею земли. Когда Лада вылила целое ведро воды и стала мыть полы своим белым платочком, мама лишь весело посмеялась, и собрала большой тряпкой весь беспорядок. Потом она дала девочке ведерко поменьше и посла её мыть крыльцо. Она назвала Ладу «прилежной помощницей».
Зато крестная девочки обычно ругалась, если Лада ей помогала. Когда крестница приходила к ней в гости, хозяйка коршуном расправляла над девочкой «крылья». Крёстная неотступно ходила за Ладой по всему дому. Она тряслась над крёстной дочкой, как курица над цыпленком. Ходила за ней по пятам. Согнувшись в три погибели, она преследовала Ладу как тень, моментально отнимая из её рук любую мелочь. У крестной в доме было много красивых штуковин, но почти ничего нельзя было трогать. Большую часть времени крёстная предпочитала читать Ладе сказки, заставляя ту смирно сидеть на диване.
Крестная как-то сказала Ладиной маме, что Лада – это не девочка, а это – электро-веник какой-то. Всё, что она ни возьмет в свои шаловливые ручки, то или сломает, или уронит, или вообще потеряет. Еще крёстная сказала, что Лада такая отъявленная егоза, и так быстро бегает по всему дому, что обязательно может упасть. Поэтому, к Ладе надо привязать две подушки – одну спереди, а другую сзади, чтобы она была «от греха подальше» и избежала бы синяков и шишек.
Хорошо, что Ладина мама была немного похожа на Верховную Жрицу, и позволяла девочке бегать, прыгать, падать, пачкаться и мыть посуду в луже. Мама смеялась и показывала Ладе, как делать правильно, и как стать такой же умелой и ловкой, как она сама. Лада любила и маму, и свою крёстную, но понимала, что бегать и прыгать, заниматься хозяйством она может только при маме.
Дома у крёстной ей надо было сидеть, сложа руки. У крестной можно было только смотреть,
