на который была способна.
– Вы забыли оплатить счет, – сказал охранник, самым невежливым образом рассматривая мой мокрый подол.
Я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Посетители в общем зале бросали заинтересованные взгляды, переговаривались, сокрушенно качали головами. Похоже, у меня есть все шансы попасть в завтрашние газеты – да уж, не такую рекламу я бы хотела получить. Целую вечность спустя передо мной появилась официантка со все той же доброжелательной улыбкой и папкой со счетом. Наверное, это выражение лица выдают им вместе с формой. Я приняла папку, раскрыла ее, пробежалась невидящим взглядом по перечню блюд, которыми потчевал меня Яковлев, к финальному «Итого».
– Сколько?!
Я была так поражена, что на секунду забыла обо всем. Посетители оживились, я снова оказалась в фокусе всеобщего внимания, а папка со счетом в моих руках создавала необходимый контекст. Несколько человек в зале неприятно захихикали.
– Пятнадцать тысяч триста двадцать рублей, – со все той же улыбкой произнесла официантка.
Это звучало так же невероятно, как выглядело на бумаге. Пожалуй, ничто уже не могло сделать ситуацию более неприятной. Я собрала остатки чувства собственного достоинства воедино.
– Вы принимаете к оплате карты? – спокойно спросила я.
– Да, конечно, – улыбка официантки стала шире, – одну минуту.
Она снова удалилась, оставив меня у входа с охранником, как преступницу, готовую в любой момент решиться на побег. Я принялась считать баранов в уме, пытаясь обрести духовное равновесие буддистского монаха экспресс-курсом. Официантка вернулась с устройством для карт в руках, я ввела пароль, и сумма, отложенная на Турцию, превратилась в сумму на поездку в Крым. Дикарем.
Мне вызвали такси, которое я предпочла ждать на улице. Было прохладно, мокрый шелк неприятно лип к ногам. Небольшая компания молодых девушек, вышедшая из заведения, притормозила у двери, чтобы лучше меня рассмотреть. Я повернулась к ним, смерила презрительным взглядом и кровожадно улыбнулась. Смешки стихли. Я отвернулась, и девушки устремились по проспекту, оживленно обсуждая увиденное. В долетевших до меня обрывках беседы фигурировали слова «Яковлев», «позор» и «любовница».
Лучше бы Владу выжить, потому что я намерена выполнить для него работу и предоставить счет, достойный человека, который дарит бриллианты девушкам еще до первого свидания. И стоимость ужина, нового маленького черного платья из шелка и морального ущерба я непременно включу в него.
Такси остановилось рядом со мной. Я открыла дверцу, опустилась на заднее сиденье, быстро назвала адрес и с облегчением наблюдала в тонированное окно, как растворяется в мерцании проспекта ресторан, уплывая все дальше и дальше. Порывшись в сумочке, я нашла мобильный телефон и позвонила в больницу, которую назвал врач «Скорой помощи». Яковлев был стабилен и находился в сознании.
Водитель морщил нос и бросал насмешливые взгляды в зеркало заднего вида. Я не сразу поняла, чем объяснялось его поведение:
