трезвый в сексе. Ведь, я тебе сдалась всем телом, всей душой. Твори со мной, что хочется тебе. Ты слышишь? Как мне приятно! Как страдаю! Не могу сдержаться! Страданье рвётся радостью из сердца!
– А я подумал, ты кричишь, чтоб я не отвлекался.
– Ах, ты шутник! Ах, циник!
Вдруг ощутила дева отчётливо знакомый ей за триста лет сигнал вливания чего-то внутрь чрева, и замерла Риннэ:
– Я чувствую, как будто что-то влилось внутрь!
– А, это! Это только имитация, магнитодинамический сигнал, чем моделируется семяизвержение, – спокойно сообщил Корэф.
– Ах, Корэф, любишь ты техничность выражений. Во мне уже лет триста блаженство струями прилива растекается по телу. Мне персики груди в томлении распирает. Дышу я полной грудью, как никогда я не вдыхала. Я тело не могу остановить, невольно продолжает извиваться. Как ты меня завёл! Как механическую куклу! Останови! Прижми меня всей силой! Ну что же ты затих?! – стонала роботсвумэн, извиваясь обнажённым телом.
Корэф слегка отстранился, лёжа на боку, всмотрелся в нагую красоту подруги и тихо стал читать:
– Любуюсь я мгновением этим.
Друг друга, может, мы не встретим.
Волною движет твоё тело.
Несёмся вместе мы во мгле
Пространства беспредела.
Пробился луч сквозь виртуальное окно.
Сияние Луны в тебе отражено.
Боюсь я дня. Луч Солнце бросит —
Засветишься печально словно осень.
Нет радости в безжизненной листве.
Лишь Месяц жизнью светит
В мёртвой темноте.
Риннэ непроизвольно продолжила в движениях извиваться, стонать и охать чувственно, что так мужскому слуху мило! И стала поцелуями красу мужскую покрывать. Затих и Корэф, ощутив впервые функцию программы. Хотя и он за триста лет все чувства перечувствовал, но к женщинам при встрече стремился каждый раз. В нём ни на миг огонь любви не гас.
Риннэ мечтательно откинулась на спину и запела:
– Я не живая без тебя.
С тобой средь ночи просыпаюсь.
Я, думаю, живу не зря,
Рукой во тьме тебя касаясь.
Тебя мне страшно потерять.
Ты кажешься недосягаем.
Куда бы ты ни кинул взгляд,
Не видишь ты моих страданий.
Нет пламени – тебе отдать,
Чтоб и в тебе заполыхало.
Любая жертвенность и страсть
Тебя не тронут. Нет запала.
Так полежали с полчаса, поговорили в полудрёме в тиши вечерней о всякой чепухе, что в квантовую голову могла сейчас прийти. Собравшись с силами, партнёры, ещё телами не успев остыть после такого разогрева, внезапно вновь набросились, вцепились в грудь и в спину без предела. Восторженными криками и в стонах наслаждения и муки возобновилась тесная их близость!.. Под охи-ахи, вскрики их танцы на софе и на полу мелодией
