Можно, конечно, в полицию пойти – у меня вроде алиби. Но все равно как-то стремно.
– Чего, реально Ковалю карачун? – потягиваясь перед камерой, удивился Бяшка.
– Ну да. В бассейне, с кляпом во рту.
– И что теперь? – спросил Бяшка, видимо, туго соображавший с похмелья.
– У меня есть аргентинский паспорт, денег немного. Но в Россию мне нельзя. В общем, надо с кем-то обсудить, кто может дать совет.
Бяшка хмыкнул.
– Ну, Вальтер тебе даст и совет, и минет… А сейф чего? Много бабла-то было?
– Откуда я знаю? Коваль вроде гостей каких-то ждал… По ходу, они его заставили сейф вскрыть. У нас сигнализацию должны были подключить на будущей неделе.
– Ясно… Китаец сказал, твой Измайлов с зоны откинулся. Знаешь уже?
– Знаю, только он не мой, – сказал Игорь.
– Ну понятно… И что теперь делать будешь?
Бяшка тормозил, связь тоже. Игорь пообещал завтра перезвонить и отключился.
– Это у тебя Коваля айпад? – спросил Виталик, который тоже вышел в холл.
– Нет, это мой, – сказал Игорь и увидел, что Чистяков ему не поверил.
В тесном номере они разделись в темноте, улеглись в узкие кровати, разделенные тумбочкой. Игорь слышал прерывистое дыхание Виталика и ждал, что тот заговорит, протянет руку или просто переберется к нему в постель. Все эти несколько часов он видел, что в душе младшего Чистякова происходит непростая борьба. Ему совсем не нравился Виталик, но сейчас он был готов ответить на чужое чувство, только чтобы не оставаться одному. Но сосед так и не решился что-то предпринять; немного поворочавшись на скрипучей кровати, он затих. Игорь тоже начал засыпать.
События прошедшего мешались в его сознании. Как наяву он видел спину утопленника, белеющую в воде, и все же не мог по-настоящему поверить в смерть Майкла и не чувствовал скорби. Он испытывал только страх перед будущим, как человек, спасшийся после кораблекрушения на надувном плоту и затерянный в океане. Никто не спешил ему на помощь, некому было послать сигнал SOS. Оставалось только надеяться, что его прибьет течением к дружелюбному берегу, а не к острову людоедов.
Пробудился он оттого, что почувствовал рядом чье-то присутствие. На мгновение мелькнул давнишний повторяющийся кошмар – сухопарый старик без половины лица склоняется над ним и смотрит пустой глазницей; но человек, присевший на тумбочку у его постели, принадлежал к миру живых. Это был Илья Ефимович, отец Виталика, рано полысевший мужчина в дорогом костюме и щегольском галстуке.
Самого Виталика уже не было в номере. В тесной комнатке находился еще один посторонний, водитель Чистякова. Он вытряхивал вещи Игоря из рюкзака.
– Вставай, одевайся, – в приказном тоне потребовал Илья Ефимович. – Где планшетник Коваля?
Игорь достал компьютер из-под подушки.
– Что здесь?
– Музыка, игры, – проговорил Игорь, поднимаясь и натягивая джинсы. – Это мой планшет.
– Проверим, –
